Буквально несколько дней назад я решила поискать в календаре Википедии что-нибудь об августовских событиях, памятных днях и т.п. — подсмотреть тему публикаций для сайта. Моё внимание привлекло одно из событий 17 августа 1956 года — «1956 — в СССР принято постановление об орошении и освоении целинных земель». Тема дня была найдена!
Конечно, я сама напрямую, просто даже по возрасту, не могу иметь непосредственное отношение к этому событию — уже к середине 60-х программы освоения целины стали несколько затихать и затухать, а я — ребёнок 70-х. Но так вышло, что косвенно меня, что называется, зацепило. Но обо всём по порядку и начать придётся с истории.
Освоение целины было связано с именем и деятельностью Н.С. Хрущёва. В 1954 году на пленуме ЦК КПСС 1954 года было принято постановление об освоении целинных земель в южных и в восточных районах СССР, чтобы увеличить производство зерна в стране. Осваивались степи Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока. Самым важным районом освоения целины считались северные области Казахской ССР. Один из областных центров этой республики — Акмолинск — стал считаться «столицей» целинных земель и был переименован в Целиноград (позже — Астана, ныне — Нур-Султан, столица Республики Казахстан). И в середине 50-х в СССР развернулась активная пропагандистская кампания, призывавшая людей из центральных областей РСФСР и других республик Советского Союза осваивать целинные земли. Поездка на целинные земли стала очень популярной среди молодёжи. Более миллиона юношей и девушек стали целинниками. Сотни тысяч молодых людей отправились по комсомольским путевкам в целинные районы.
В интернете без проблем можно отыскать информацию о том, как проходил процесс освоения целинных земель, его положительные и отрицательные результаты… Я в эти моменты углубляться не стану, а, наконец, поясню — какое же косвенное отношение к этому имею. Дело в том, что моя мама — Сазонова Таиса Ивановна (1937-2021) в своё время как раз и была той самой молодёжью, которая по комсомольской путёвке решилась поехать на целину. А дома с давних пор лежала «амбарная книга» в которой мама вела свой целинный дневник, который я и хочу представить вниманию читателей. Мама, между прочим, озвучила некоторые моменты, которые наглядно показывают недочёты в организации освоения целинных земель.
Кстати, эти дневниковые записи о целине, а также мамины воспоминания о военном времени я в 2015 году собрала в небольшую книжечку, напечатала на принтере и сброшюровала. Мама была очень рада этому самодельному изданию. Она с удовольствием раздаривала книжки знакомым и родным, так что пришлось мне допечатывать экземпляры ещё несколько раз. В этот рассказ о целине также вошли мамины записи из карманного блокнота. Ох и намучалась я с ним! Если записи в амбарной книге были разборчивы и аккуратны, то записи в этом блокноте написаны были очень мелко, а от времени чернила либо выцвели, либо поплыли. Так что маму к расшифровке я тоже привлекла, но даже она не сразу разбирала, что же записывала в том далёком 62-ом году.
Вот такая история. Моя история… Наша история. И я не об освоении целины, а в том, что такие истории — мостики в прошлое и они очень нам нужны — чтобы знать, помнить…
Евгения Шарова
СИБИРСКИЙ ДНЕВНИК
25/VI-62 – Вот уже скоро три месяца, как мы приехали, живём и работаем в с. Ражево. Я словно заново прожила эти дни и месяцы, когда села писать этот дневник. Начну свои воспоминания с самого начала, с Москвы, со дня когда…
Да, день 6-го марта!
В этот предпраздничный день, в день весны, я по дороге на работу, как всегда, зашла в комитет комсомола. Секретарь комитета Ида Перельман сказала мне, что в Горком ВЛКСМ приглашают молодёжь, желающую поехать на село по призыву мартовского Пленума ЦК КПСС. Я с радостью согласилась поехать, так как мечтала об этом давно.
В Горкоме нас собралось свыше двухсот человек. Секретарь Горкома зачитал нам обращение к молодёжи Н.С. Хрущёва, потом зачитал обращение ко всей молодёжи страны. Написали заявления. Через несколько дней, а точнее 22/III, я получила Комсомольскую Путёвку в Ражевский совхоз Тюменской области.
Да, за несколько дней до получения путёвок в цех, где я работала, ко мне пришла девушка с просьбой рассказать ей: куда мы едем, когда, куда обратиться по этому поводу (она тоже решила поехать на село). Это была Шаркова Лида, обмотчица одного из цехов нашего Машиностроительного завода.
С этого дня мы стали с ней почти неразлучны. Вместе получали путёвки, вместе закупали всё необходимые вещи, вместе шли пешком до завода на работу, так как до последнего дня мы с ней работали на заводе. А пешком мы шли потому, что хотели запомнить Москву, её площади, памятники, улицы и увезти всё увиденное в своих сердцах. 27 марта получили проездные билеты, а 28 марта в путь-дорожку дальнюю…
Уезжали мы с Ярославского вокзала в 20 часов 15 минут. Провожать нас, отъезжающих, собралось очень много, вся площадь у вокзала была запружена народом. Сначала был организован небольшой митинг, вместо трибуны – тележка, застеленная ковром. Выступали и провожающие, и отъезжающие, заключительными словами каждого выступления отъезжающих были: «Едем с нами!».
Ни на минуту не смолкали песни. Нас с Лидой провожали родные, знакомые, а также товарищи с завода. Ни на минуту не замолкал баян и гитара, мы пели, пели и пели, и, конечно, не давали грустить родным.
20.00 часов. Посадка в вагоны.
20.15 – гудок и мы поехали. Ехали мы с Лидой в 4 вагоне, ехали двое суток. В первую ночь легли спать часа в 3, так как всё время не смолкали шутки, песни, смех. Так же прошёл и второй день нашего пути – с песнями и шутками.
Мы с Лидой частенько садились рядом и начинали фантазировать; всё пытались представить себе «село, значит, наше – Ражево» и представляли себе примерно так: тайга, кругом ели, сосны, кедры, а в этой тайге – село.
30 марта часов в 10 вечера (по московскому времени) мы приехали в Голышманово (интересное название). Здесь нас посадили в автобусы и повезли в Ражево. В селе нас собрали в клубе, директор совхоза Егоров кратенько рассказал нам о совхозе, с другими руководителями совхоза, а затем распределили всех по местам жительства. Мы с Лидой попали на квартиру к одной бабушке. Всё это происходило вечером, а как же мы были разочарованы (немножко) увиденным утром. Да утром, выйдя из дома, мы не увидели ни елей, ни кедров, а одни берёзы. Но мы долго не переживали о том, что наша фантазия не сошлась с действительностью.
Вечером 31 марта мы снова собрались в клубе, чтобы основательно познакомиться с совхозом, с начальством, поговорить о предстоящей работе. Мы с Лидой пошли работать на пилораму.
2 апреля – наш первый рабочий день в с. Ражево. Работа на пилораме тяжёлая, но мы с Лидой проработали там два месяца. Состав бригады часто менялся, чуть не каждый день присылали к нам новых людей, но поработав день или два, они уходили, не выдержав этой работы. Только мы с Лидой оставались постоянными членами бригады. Так было до 19 апреля. Бригада наша потихоньку укомплектовывалась более выносливыми ребятами: Забиров Володя, Жингель Саша, Соболев Сергей и мы с Лидой.
Что же произошло за эти месяцы жизни в с. Ражево?
В первое, после приезда, воскресенье был организован воскресник по уборке территории клуба. Народа собралось мало, сказалось то, что не подготовились к этому дню, не организовали молодёжь. Но воскресник, всё же, прошёл хорошо, весело.
На первом собрании москвичей (31/III) был выбран совет, задачей которого было – на первых порах помогать нашей молодёжи устроиться на работу, освоиться с жизнью, с людьми и вообще – совет должен был во всём помогать и молодёжи, и руководителям совхоза.
Затем был избран клубный совет, который должен был вместе с заведующей клуба организовывать культурные мероприятия, должен был организовать самодеятельность. Ответственными за худ. самодеятельность были назначены: я и Мягков Володя (вскоре он уехал работать в Ср. Чирки). Сначала на занятия худ. самодеятельности собиралось много народа, мы репетировали две хоровые песни («Геологи» и «Верховина»), сольные песни, несколько интермедий. Хотели дать на праздник небольшой концерт. Но не хватило, наверное, организаторского таланта и наша самодеятельность распалась. В довершение ко всему – некоторые участники самодеятельности разъехались работать по отделениям. Не помогли нам в этом ни комсомольская организация, ни руководители. Распались оба совета.
28 апреля состоялось первое общее комсомольское собрание. Прошло оно слишком скучно, во всём чувствуется плохая подготовка к этому собранию (собрание намечалось три раза, но из-за плохой явки срывалось), собрание было какое-то сухое. Около часа парторг Бриков читал доклад (он превратился в лекцию), минут за 5-10 выбрали ещё 2-х членов бюро (наших москвичей – Женю Хазанова, Володю Казицкого) и столько же минут потребовалось на выборы физкультурного совета. Больше комсомольских собраний не было, а надо бы было и вообще, надо комитету комсомола побольше работать с молодёжью, как-то живее и интереснее работать с нею, помогать в работе и в исправлении ошибок. Руководителям совхоза тоже надо побольше внимания уделять комсомолу, молодёжи, не сторониться её, а помогать, направлять молодёжь, быть помягче, а не резать с плеча (что иногда бывало).
Да, слабо работала и работает комсомольская организация, мало помогает партийная организация и руководители совхоза.
Встретили нас хорошо, устроили хорошо, даже лучше, чем можно было ожидать, но что-то всё-таки не так было сделано хорошо: но что? Я частенько задумывалась над этим вопросом, пыталась понять и объяснить некоторые вопросы, а в частности – почему упал дух у москвичей, почему некоторые уехали, да и сейчас уезжают??? Всё почему, почему, почему, но где же ответ на эти «почему»? Ведь мы приехали не за «длинным рублём», как говорят о нас некоторые местные. Да, частенько, теперь заставляет жизнь задумываться над всеми «почему?».
Многие из нас, приехавших по путёвкам, совершенно незнакомы с сельским хозяйством, а если кто и имеет кое-какие познания по с/х, то они слишком слабы, малы. Но, несмотря на это, наша молодёжь с душой взялась за работу. Взять хотя бы бригаду с «з-да Ильича»; ведь большинство из них не видели топора, пилы, а как они взялись за постройку кирпичного завода. Поехали в лес на заготовку лесоматериала для завода, работали там больше двух недель. А чем всё это кончилось?! За всё время работы из руководителей к ним ни разу не приезжали, раза два заезжал лесник (править пилу и хотя бы немного научить обращению с пилой, топором). Приехали в Ражево, привезли заготовленный лес и всё – на этом дело и кончилось (видите ли, завод-то строить будут, но не сейчас), но дух-то упал, настроение стало не то.
А тут началась такая работа – с утра часов до 10 люди слоняются у конторы. Ждут, когда дадут какую-нибудь работу, часов в 11 приступают к работе, а там и конец рабочего дня. Так изо дня в день. Подходит день получки и что же – одним вообще нечего получать, другие – должны, третьи получили по несколько рублей, а то и копеек. Некоторые, продав кое-какие вещи, уехали совсем, а группа из 6 человек поехала в Москву, в Горком. Конечно, приветствовать их за этот поступок не стоит, надо было как-то по-другому сделать, а не ехать всем. Приехала комиссия в составе представителей: из МГК, из Тюмени, из райкома комсомола. Провели собрание москвичей, собрание было бурным. О многом было сказано на собрании, многое наобещано. Есть, конечно, в некоторых случаях и наша вина в том, что многие уезжают, и в некоторых неполадках, есть. Видишь если что-либо не так, подскажи, а не проходи мимо, одёрни человека, если надо – в стенную печать, в «Колючку», будь то рядовой рабочий или начальник.
Но много вины ложится на плечи наших организаторов, руководителей. Мало вызвать людей на работу, надо их организовать, а если требуется и помочь в чём надо.
Начало отъездам положила шестёрка наших москвичей, двое из них инженеры, один агроном, а остальные – рабочие с завода. Трое из них вернулись, а двое – остались в Москве и, как сказали приехавшие, работают инструкторами по подготовке молодёжи на уборочную. Агроном уехал на родину, на Украину, но разве здесь мало было для него работы?! А инженеры – разве они приехали только для того, чтобы показаться в совхозе и исчезнуть?! Я думаю, что нет. Ведь они старше нас и мы должны брать с них пример, а что же мы с них возьмём, чему научимся?! Вскоре после отъезда комиссии стали набирать людей на курсы комбайнеров, в основном посылали людей знакомых с техникой. Мы с Лидой тоже решили пойти на эти курсы. Сколько же препятствий встало на нашем пути?
Нам говорили, что за два месяца мы ничему не научимся, что берут только знакомых с техникой и, в основном, будут посылать местных, что очень нам будет тяжело учиться. К кому мы только не обращались с этим вопросом! Наконец директор велел написать направление. Москвичей на этих курсах учится 5 человек.
Не всё хорошо у нас обстоит на курсах. Во-первых, долгое время мы не могли ни у кого узнать, как нам будут платить в совхозе, только в конце июня мы это могли сделать. Платить нам в совхозе должны средний заработок за 2 месяца и на курсах – стипендия. У кого средний меньше ставки комбайнёра (41 р.), тем платят ставку и стипендию (14 р.). Во-вторых, плохо организовано с питанием. Занимаемся мы в Голышманове, при «Сельхозтехнике», для того, чтобы идти на работу сытыми, приходится идти в центр, тратить почти два часа на это и, в результате, приходишь полупустым и работать пять часов. Обедать тоже негде. Есть, правда, недалеко от ГТС буфет, но в нём кроме консервов и чая ничего не бывает. Хотели организовать подвозку обедов из столовой, но из этого ничего не получилось (привезли один раз и всё). Ходили в райком, сейчас (когда мы уже кончаем учиться) будут, вернее обещают, подвозить снова обеды в буфет.
Были неполадки и с деньгами. Цены в столовых дорогие, а нам сначала дали по 25 рублей. Хватило этих денег очень ненадолго, потом ещё дали 10 рублей. В общем, в этом вопросе плохо поработали наши руководители. Теперь об учёбе. Учились мы до 16/VII через день, т.е. день – теория, день – практика. В основном теоретические занятия проводились хорошо, основная часть преподавателей хорошие специалисты и хорошо преподносили нам материал. С практикой дело обстояло до последнего времени плохо. Мы были представлены самим себе, большую часть рабочего времени слонялись по ГТС в поисках работы. Иногда за весь день мы не брали в руки инструмента. С 16/VII нас разделили на звенья и прикрепили к комбайнёрам. Вроде стало лучше, но ведь осталось учиться-то всего недели две, к 1-му августа должны кончить учиться.
Недавно, а точнее 19/VII. Распределили комбайны, основная часть наших, ражевских, ребят будет работать на СК-3, а нас с Лидой ставят помощниками на прицепные. А с каким недоверием к нам, девчатам, относятся, часто смеются над нами – «Какие, мол, из вас комбайнёрки. Да ладно, дадим один на двоих, одна будет прицепщицей». Слышали мы такие слова и от самого директора. Неприятно и тяжело слышать эти слова, но мы постараемся доказать, что и мы на что-то способны, и из нас могут получиться хорошие механизаторы. Пусть в этот сезон мы будем только помощниками, а не комбайнёрами на степном корабле СК-3, пусть это поможет нам получить кое-какие навыки для работы в будущем, и мы покажем всем на что мы способны. Вот так.
Вот мы учимся, но как всё-таки скучно проходит у нас свободное время. Правда, живём мы в клубе ГТС, часто демонстрируются фильмы. Но ведь это и всё. Сходишь иногда в центральные кинотеатры, опять же, в кино. Вот так проходит наше время.
24 июня ходила в сад на праздник молодёжи и должна сказать, что плохо прошёл этот праздник. В этом вина не погоды (был дождь, шёл он с перерывами), а организаторов. В саду, на эстраде, концерт и немного – танцы, и вот всё, что было на празднике. Ну, на стадионе были игры. Но ведь много молодёжи было в саду. Неужели же нельзя было организовать какие-нибудь игры; думаю, что массовик, хотя бы один, при ДК есть. А то ведь что получается: часть людей слушают концерт, часть – толпится у палатки – за пивом, а потом идут в поисках места, где бы присесть, выпить. Иного спросишь: «Ну что вы находите хорошего в том, что вы напьётесь?». А в ответ: «А что делать? Концерт слушать, так там и не слышно, что поют, что говорят». Да, самого простого – микрофона и то не смогла поставить. Смотришь на выступающего, видишь, что он что-то говорит или поёт, а что – не слышно. Это очень неприятно.
Иногда мы с Лидой ходим на стадион «болеть» и, кажется, становимся заядлыми болельщиками.
Уже началась косовица хлебов, как мы читаем в газете, наш совхоз идёт на первом месте. Много ли москвичей будут работать на уборке? Опять начались отъезды. Недавно уехала семья Матолиных, собираются уезжать Забировы. Здесь я опять не могу ни в чём разобраться. Когда мы приехали в Ражево, мы получили по 30 рублей (вроде поддержки на первое время), билеты – тоже за счёт совхоза, суточные, постель. Получается что-то около 55 рублей. Так вот, теперь люди уезжают, с них высчитывают все эти деньги и плюс ко всему ещё по 1 руб. 70 коп. за командировку агронома, который за нами приезжал. Согласна, что большой материальный ущерб понёс с нами совхоз, но неужели нельзя было всё организовать так, чтобы была отдача вдвое, а то и в трое, чем затрачено совхозом. Думаю, что можно. Почему бы не послать желающих (а их было не мало) в животноводство, на этот ударный фронт? Так нет, всего сейчас в самом Ражеве в животноводстве работает от силы человек 5, по отделениям человек 5-7. А на стройку? Ведь строительство здесь начато большое, а в основном работают москвичи при СМУ. Неужели нельзя было непосредственно от совхоза обучить людей, дать им строительные специальности? Нет, не заинтересовали молодёжь. Очень мало москвичей работало на посевной.
Не заинтересовали молодёжь, не организовали её и результат – больше половины людей ждут не дождутся конца уборки. Сейчас директор не отпускает, а после уборки будут отпускать. Он и сам ждёт не дождётся конца уборки. Как всё-таки неприятно действует на людей такая обстановка. Временами чувствуешь себя совершенно здесь ненужными.
Мы с Лидой решили эту неделю, т.е. я с 19 по 25/VII (сделали две недели — практика и одна – теория и всё; потом – экзамены) поработать в Ражеве.
Вот и вся наша практика в Ражеве окончена, завтра уезжаем опять к себе. Да, куда мы не едем везде у нас – дом, нигде мы не чувствуем себя гостями, временными жителями. За эти дни мы узнали, что многие наши ребята перешли работать в Целинстрой. Очень печально.
Сегодня, т.е. 1-го августа, получили удостоверения комбайнёров. Окончен курс учения и мы разъедемся по разным отделениями. Лида будет работать в Ражево, а я – в Турлаках. Вся наша группа получила удостоверения, разъехались все. Экзаменов не было. Теперь только по сводкам будем узнавать о работе друг друга. Для нас с Лидой это первая уборка урожая своими руками, при непосредственном нашем участии и первая за всё это время разлука. Какие у нас будут успехи – посмотрим, но постараемся не подкачать.
Когда я прочитала Лиде эти слова, она сказала: «Ты читаешь это так, будто мы расстаёмся навсегда и больше никогда не увидим друг друга». Но этого не может быть, мы встретимся после уборки и вместе заполним этот дневник до конца. – 1/VIII-62
11/IX-62. Приехала из Турлаков. Уборку закончили.
Да, не сбылись мои слова о том, что «мы увидимся после уборки и вместе заполним этот дневник». Я одна, Лида вышла замуж и уехала с мужем в Ташкент. Теперь мне одной придётся заполнять эту книгу.
В первых числах августа, а точнее 4/VIII, я уехала на своё новое место работы. Лида осталась работать здесь в Ражево. Сразу же в этот день я уехала к комбайну – убирать последние гектары гороха. Своё первое «крещение» в помощники получила не за штурвалом комбайна, а на подборщике. Конечно, с непривычки везде, где только могла, набила синяков.
Но как всё-таки интересно самой убирать урожай. Ничего, не всё сразу, сначала на подборщике поработаю, а потом комбайнёр будет учить штурвалить. С гороха переехали на пшеницу. Только на уборке, непосредственно сама приняв участие, я поняла всю её прелесть и красоту. Да, да красоту.
Стоишь на площадке комбайна и видишь: огромное поле пшеницы, оно необъятно, как море, и как на море, на нём волны – валки. По этому золотому морю идёт корабль – комбайн. Такая картина стояла перед глазами в течение всей уборки.
Конечно, не всё было во время уборки хорошо. Часто шли дожди, валки не просыхали как следует, но мы убирали.
10/VIII-62 сама вела комбайн (то, что не дали курсы пришлось навёрстывать во время работы; а курсы нам очень мало дали).
Снова дожди, в эти дни я ездила в Ражево, к Лиде. Ей приходится трудновато, так как коллектив у них подобрался не дружный, комбайнёр частенько обходится с ней грубо.
С 13 по 16 августа снова убирали пшеницу, 17 – дождь. Ух, как он надоел, ну ничего, мы его всё-таки обманем. Всё равно уберём урожай, но он всё-таки задерживает, тормозит нашу работу.
Кончили убирать в Турлаках (подборку валков) и переехали в Усольцево (2-я турлаковская бригада). Убрали и там, не было дня, чтобы мы не выполнили нормы, всегда делали по 2-3 нормы.
За это время созрела пшеница, которую мы будем убирать напрямую, всего 78 га и 8 соток – овса. Убрали всё это за 2 дня, перетащили комбайн в Турлаки, наверное, будем разбирать его, так как цепи уже начали рассыпаться, сломалось несколько зубьев у ведущей шестерёнки (запасных ни у нас, ни на складе нет). Итак, 7/XI-62 – кончили уборку зерновых, убрали 351 га.
Да, 30 августа проводила Лиду. На её место поселили другую девушку – Любу, работает бухгалтером у нас. Девчонка, кажется, хорошая, но, а вообще, поживём – увидим.
Что буду делать, после уборки? Да, это вопрос, на который ни кто не даёт определённого ответа, а главный инженер вообще сказал: «Выходи замуж, как Лида». Вот так, другие же говорят (главный инженер, конечно, пошутил, но шутка получилась грубая и не к месту): «Что-нибудь будете делать». Но делать «что-нибудь» и неизвестно, что получать за это – нет, так жить нельзя. Ведь, если получать 30 рублей, а то и меньше – то не имея подсобного хозяйства, жить будет трудно.
Снова начались массовые отъезды москвичей. Останется ли человек 10-15? Ведь, примерно, в июле насчитывалось человек 40-45, сейчас человек 30-25, а заявления всё подают и подают. Многие ждали конца уборки. А как у меня сложится жизнь?
Сегодня, т.е. 12 сентября получила из дома письмо (не было писем целый месяц), пишет двоюродный брат: моя мама лежит в больнице, скоро уже месяц. Просит приехать меня. Не знаю, что делать: ехать на две недели — прокатаю деньги (а заработала я всего за месяц 115 рублей, в получку получила 80, но пока отдала хозяйке, осталось и того меньше), а приехав сюда буду думать – как бы опять чего не случилось (я у неё одна). Просто в голове не укладывается всё это.
13/IX – ходила к директору, но не застала его, пойду завтра. Что он мне скажет???
14/IX – ходила к директору, хотела поговорить с ним, как со старшим, поделилась с ним своими мыслями, но он ничего не посоветовал. Придётся решать самой.
Написала заявление за свой счёт, на всякий случай (выяснить состояние мамы) заказала с братом телефонный разговор. Дали на 16 сентября.
Советовалась, как мне поступить и с соседями по квартире, но и они ничего определённого не посоветовали.
15/IX – вечер. Весь день не находила себе места, ничего не могла делать, всё думала, как мне быть?! Решила ехать. Поехала с последним автобусом.
17/IX – уже дома, в Москве. Телеграмму не подала, решила приехать неожиданно.
Как же я была рада, когда увидела, что мама уже дома, самочувствие её лучше, но частенько мучает радикулит, боюсь, что из-за него она опять ляжет в больницу. Вообще, её состояние не предвещает ничего хорошего.
Неужели придётся рассчитываться?! Да, будет очень жаль, ведь я очень здесь привыкла, несмотря на все неполадки, несмотря на то, что живём одним днём (как это страшно и дико), но загадывать на будущее нельзя, едва ли задуманное сбудется.
28/IX – выехала из Москвы.
30/IX – снова дома, в Ражево. Что хорошего даст завтрашний день. Завтра, говорят, будет собрание москвичей (осталось человек 30, но здесь взяты в расчет и те, кто думает уезжать).
Да, я никак не могу понять причины создавшегося положения. Ну в чём же дело??? Кто даст точный ответ? Может я пойму завтра на собрании (говорят, приехала Госкомиссия ЦК).
Да, 1-го октября к нам приехала Госкомиссия. В 3 часа нас, оставшихся москвичей, собрали в парткабинете. Заседали часов 7-8, каждый высказал свои претензии, пожелания. Выступали всё – и начальство и москвичи. Признали, что есть вина нашего начальства, московского горкома и райкомов, посылавших своих людей сюда, а также наша вина, приехавших. Сейчас, после приезда комиссии, никого из совхоза не отпускают.
Из карманного блокнота
4/VII-62 – первый день работы на комбайне ГСМ-8, убирали горох, убрали всё (4,5га). Я стояла на подборщике, на боках синяки, но, всё же, интересно самой убирать. Комбайнёр сказал, что пока я буду на подборщике, а потом буду учиться водить комбайн.
5/VII – воскресенье. Дождь, мы не работали. Если завтра будет хорошая погода, то будем убирать пшеницу.
6/VII – Выехали в поле, пшеница как следует не просохла, но мы прошли круг. Но набрали полный бункер — снова дождь. Пришлось вернуться домой. Плохо, если такая погода будет держаться долго.
Здесь скучно, вечером не знаешь что делать, особенно в дождливые дни.
7/VII – вторник. Погода пасмурная, валки не просохли. Опять не работаем. Хочу съездить в Ражево.
8/VII – среда.
С 8 по 10 убирали пшеницу. 10 сама вела комбайн.
11 – дождь. Совещание комбайнёров в Ражево.
Подобрано 82га, намолочено 854ц.
11-12 – дождь, опять не работали.
12 – ездила в Катышку (так раньше называлось Голышманово)
С 13-16 убирали пшеницу. Уже сама сижу за штурвалом. Перегнали самоходчиков.
30/VII — Проводила Лиду.
7/IX-62. Кончили уборку зерновых в Турлаках и Усольцеве своим комбайном. 351га. Что будем делать дальше, не знаю.
8/IX – Из-за дождя сидим дома; собственно мы ещё не знаем, что нам делать: не то нас пошлют в другое место работать, не то — разбирать комбайн…
Погас закат за Иртышом
сл. Я. Журавлёва, муз. В. Иванова
1. Погас закат за Иртышом,
Над степью звёзды ранние…
Ах, почему ты не пришёл
Сегодня на свидание?
2. Я всё надеялась, ждала,
И об одном всё думала:
Как оскорбить тебя могла,
Как ревновать надумала?
3. Ведь ты совсем не виноват,
Что не одной мне нравишься,
Что всех красивей из ребят
Ты на работе славишься.
4. Погас закат за Иртышом,
Село огнями светится…
Ах, почему ты не пришёл —
Я так хотела встретиться.
© Copyright: Таиса Сазонова
p.s. Песня тоже была среди записок. Как говорится, работа — работой, а душа требует лирики.
А я дополню мамины записи. У мамы были, конечно, задумки забрать свою маму (мою бабушку) в Сибирь. Но неустроенность и не очень понятные перспективы житья-бытья всё-таки удержали от такого решения. В 1963 году мама окончательно вернулась в Москву и больше в такие поездки не ездила. А в 1965 году она вышла замуж и началась совсем другая история…
И дополню ещё. Дневник описывает события 1962 года и мамину поездку на целину в Сибирь. Однако, разбирая мамины вещи, я нашла документ, относящийся к более раннему времени:
То есть ещё до описываемых в дневнике событий, моя мама побывала на целине в Казахской ССР. Увы, я была крайне невнимательным слушателем маминых рассказов — почему-то у меня смешались обе её поездки в одну. Жаль, но казахский целинный дневник мама не вела, а я не догадалась более подробно расспрашивать о том периоде. Значит у меня будет тема поиска материалов для новой истории!
Е.Шарова
Женя, дорогая как интересно! Как это замечательно найти и знать, чем жили наши родители.
Я наконец то добралась до нашего сайта, а тут столько всего нового и увлекательного!
Мой папа тоже был на целине, но я была совсем маленькой и не помню подробностей, знаю только , что если и говорили о хороших заработках на целине, да не все эти заработки получали…. В общем я с большим удовольствием прочитала твой рассказ — воспоминание — семейную историю.
Спасибо❤️
Спасибо, Альбиночка!
Да, мне повезло, что хотя бы об этой, второй, маминой поездке на целину остались записи. Такой получился слепок времени что ли… в моменте, как фотография «Полароид». Этим и ценно — что чувствовалось, что думалось… Ведь нам свойственно, спустя время, что-то приукрашивать, а что-то попросту забывать.
А ты совсем не помнишь где именно и когда твой папа был на целине?
Я только помню, что первый раз попробовала кукурузу🥰 отец привез, мне было лет пять или меньше…