Меклин (Кравцова) Наталья Фёдоровна (8 сентября 1922 года – 5 июня 2005 года) – Гвардии майор. Герой Советского Союза. Командир звена 46-го Таманского гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка. Выполнила 980 (по некоторым данным 982) боевых вылета во время которых на врага было сброшено 147 тонн бомб.
Награждена: орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I и II степени, орденом Красной Звезды, орденом «Знак Почёта»; двенадцатью медалями.
Почётный гражданин города Гданьск (Польша).
Зачислена в члены трудового коллектива цеха № 5 ПО «Оргсинтез» имени 60-летия СССР в городе Волжский Волгоградской области.
Её именем названы школы в городах Северодвинск, Смоленск, Полтава, Ставрополь.
Член Союза писателей России.
В двухстах километрах от Киева на берегу реки Сула находится древний украинский город Лубны. Название города, возможно, происходит от рода занятий горожан, занимавшихся изготовлением лубяных изделий. Основал город в 988 году киевский князь Владимир Святославович как одну из крепостей Посульськой оборонной линии для защиты Киевской Руси от набегов степных кочевников.
В этом красивом месте, пронизанном духом вековой истории, 8 сентября 1922 года родилась Наташа Меклин. Её детство проходило сначала в Лубнах, потом семья переехала в город Смела Черкасской области. Позже переехали в Харьков, затем перебрались в Киев.
Наташа от природы была подвижным, увлечённым ребёнком. В школе, помимо учёбы, с удовольствием отводила время на тренировки по спортивной гимнастике, нередко завоёвывала призовые места на соревнованиях. Первые места не раз получала и на республиканских соревнованиях по стрельбе из малокалиберной винтовки и пистолета. В старших классах девушку заинтересовал планеризм, она записалась в планерную школу при Киевском Дворце пионеров. Пройдя теорию, вместе с друзьями-планеристами ездила в пригороды Киева в Святошино на полёты. В школе в это же время шли выпускные экзамены, и Наташа готовилась к ним по дороге на аэродром, прямо в трамвае. С отличием окончив среднюю школу № 79, поехала поступать в Московский авиационный институт. Поскольку она была отличницей, её приняли без экзаменов на 1-й курс самолётостроительного факультета. Учиться было нелегко, но усердие и цепкость ума делали своё дело. В свободное время Наталья ходила в театры, на концерты, нравилось ей бывать в обсерватории.
Мирное время оборвалось ранним утром 22 июня 1941 года. Накануне Наташа сдала в институте экзамены за первый курс. Утром долго спала, расслабившись после напряженной сдачи. Проснувшись, встала с постели, по привычке включила радио. Из репродуктора звучало: «…Враг вероломно напал на нашу Родину…». В первые минуты Наташа не могла осознать чудовищный смысл услышанного. Война… Какое страшное слово… Застучало в висках… Война… И в одночасье всё изменилось…
В начале июля студенток МАИ и других вузов отправили в Орловскую и Брянскую области копать противотанковые рвы. Работали с утра до вечера на оборонительных заграждениях. Оборонительные рвы имели немалую длину и глубину выше человеческого роста – три с половиной метра. Молодые студентки проделывали неимоверно тяжёлую физическую работу. Выбрасывали лопатами грунт на самый верх рва, ежедневно перевыполняли норму землекопа. Загрубевшие от работы руки болели, саднили ладони. Девушкам, стирая в кровь ноги, приходилось совершать длинные многокилометровые пешие переходы с одного участка на другой. И снова копали, копали, копали… Не раз над ними в сторону Москвы пролетали фашистские бомбардировщики. В такие моменты особенно остро желалось взять в руки оружие и громить незваного недруга. Только в первых числах сентября студентам чудом удалось уехать последним поездом из горящего после бомбежки Брянска.
Наташа вернулась в Москву и сразу пошла в военкомат. Военком на просьбу девушки отправить её на фронт ответил шутливым тоном: «Пойдёшь на фронт, дорогая, только после меня…», – и отправил девушку домой. Домой? Нет! Когда враг бомбит наши города, топчет нашу землю, убивает женщин, стариков и детей… Наташа не могла сидеть дома. Она записалась на курсы медсестёр. В начале октября 1941 года, услышав о наборе Мариной Михайловной Расковой девушек в женский авиационный полк, Наташа сразу отправилась в ЦК комсомола, именно там проходил набор. Много лет спустя в своей книге «От заката до рассвета» она напишет:
«…Мне вспомнилось, как ещё школьницей я собирала её портреты, вырезанные из газет и журналов. Был 1938 год, когда три лётчицы – Гризодубова, Осипенко и Раскова – совершили беспосадочный перелёт Москва – Дальний Восток. А впервые увидела я её уже в сорок первом, осенью. Это было в здании ЦК комсомола, где заседала отборочная комиссия. Я стояла в коридоре перед дверью и ждала своей очереди. Дверь. Самая обыкновенная. Но как страшно было браться за ручку этой двери: а вдруг не примут?.. Я решилась и вошла. Среди женщин в военной форме я сразу увидела её, Раскову. Она подняла голову от бумаг и улыбнулась мне. Успокоившись, я почему-то решила: примут!..»
Ожидания оправдались. Наталью зачислили в полк. Марина Михайловна внимательно смотрела на хрупкую, невысокую девушку и задавала вопросы, в конце беседы сказала: «Я зачислю тебя в штурманскую группу. Для лётчика у тебя налёт маловат.» Наталья подумала: «Хорошо ещё, что штурманом берут. Вон других девушек из МАИ назначили авиамеханиками, а это значит – прощай, небо!»
Изначально всех курсантов разместили в Академии имени Жуковского, распределили по группам, выдали обмундирование. В Академии они пробыли около двух недель. К середине октября немцы вплотную приблизились к Москве. Лётчиц срочным порядком отправили товарным поездом в Энгельс в лётную школу, где проходило обучение курсантов и формирование женских авиационных полков. В мае 1942 года, окончив лётную школу, Наталья, в составе женского 588-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка, отправилась на фронт (в ходе войны два женских авиаполка стали смешанными, но 588-ой до самого своего расформирования оставался полностью женским, все должности в нём: механика, техника, штурмана и пилота, занимали только женщины).
Командиром полка была Евдокия Давыдовна Бершанская, опытный лётчик с многолетним лётным стажем. Под командованием Евдокии Давыдовны авиаполк сражался до окончания войны. «Дунькин полк», так называли его в шутку, был численностью 115 человек, лётчицам было в основном от 17 до 22 лет. Авиаполк был оснащён самолётами У-2. При формировании имел на вооружении двадцать самолётов, со временем численность дошла до количества сорока пяти, к окончанию войны в строю находилось тридцать шесть боевых машин. В 1944 году, после смерти авиаконструктора Николая Николаевича Поликарпова, самолёт У-2 был переименован в По-2.
В мае 1942 года пришёл приказ об отправке полка на фронт. Начальник Энгельского военно-авиационного училища полковник авиации Багаев Павел Егорович (Багаев был начальником училища в период с 23.07.1938 по 14.05.1944 годы – прим. автора) выступил перед лётным составом с краткой напутственной речью: «Сегодня впервые с нашего аэродрома уходит на фронт женский полк. Вы летите не на грозных машинах, а на учебных самолётах. Да и сами-то вы на вид тоже не слишком грозные. Но я уверен, что и на легкокрылых машинах вы сможете наносить тяжёлые удары по врагу. Уверен, что наш полк будет одним из лучших на фронте. Пусть летит с вами моё отцовское пожелание: удачи вам и боевой славы!».
На фронт, в посёлок Труд горняка недалеко от Краснодона, полк прибыл 27 мая 1942 года. Молодые лётчицы жаждали воевать, мстить врагам, посягнувшим на родную землю, но девушек встретили на фронте с недоверием:
«…Нелегки были первые дни на фронте. Трудности встретились как раз там, где их не ожидали. Мы готовы были ко всему: спать в сырых землянках, слышать непрерывный грохот канонады, голодать и мёрзнуть – словом, переносить все лишения, какие только могло нарисовать нам воображение. Но мы никак не могли предположить, что на фронте нас встретят с недоверием. Вероятно, по молодости и неопытности.
А произошло именно так. В дивизии и армии к нашему полку отнеслись с явным недоверием. Даже растерялись: как быть? Случай из ряда вон выходящий! Полк из девчонок! И хотят воевать! Да ведь они испугаются и заплачут! И вообще, умеют ли они?!
Прошла неделя, и десять дней, и больше, а боевого задания полк всё ещё не получал. Мы приуныли. Бершанская, командир полка, всё время куда-то ездит, то и дело её вызывают к начальству. А командир нашей эскадрильи Люба Ольховская, шумная, неугомонная Люба, ходит мрачнее тучи.
В полк приезжают инспектора, комиссии. Проверяют, изучают, присматриваются. Заставляют нас тренироваться и делать то, что мы уже давно умеем. Словом, первого боевого вылета мы ждём около трёх недель. Возможно, это не такой уж большой срок, но кажется, что время тянется бесконечно долго…» («От заката до рассвета». Н. Кравцова).
И всё-таки первый боевой вылет состоялся:
«…В ночь на 9 июня женский полк принял первое боевое крещение. Провожать экипажи в полёт пришли командир дивизии Д.Д. Попов и комиссар А.С. Горбунов. На задание вылетали экипажи Е.Д. Бершанской, командиров эскадрилий С. Амосовой и Л. Ольховской. Им предстояло нанести бомбовый удар по живой силе противника в районе Снежного и Никифоровки. При подходе к цели вражеские зенитки обстреляли самолёт Бершанской. Маневрируя, она вышла к намеченному пункту и с высоты 600 метров сбросила бомбы. Её примеру последовал экипаж Амосовой. В это время зенитный огонь усилился. Несколько осколков угодило в машину Бершанской, но лётчица не растерялась и сумела вывести самолёт из-под обстрела. Так же поступила и Амосова. А вот третьему экипажу не повезло. Во время бомбёжки Л. Ольховская Литобъединение «Ладога» – 2021 124 и В. Тарасова получили тяжёлые ранения и в районе посёлка Красный Луч произвели вынужденную посадку. Там местные жители и похоронили отважных девушек.» (Вершинский К. А. Четвёртая воздушная. – М.: Воениздат, 1975)
Накануне празднования 20-летия Победы над фашистской Германии, жители посёлка Софьино-Бродского (посёлок в восточной части города Снежное Донецкой области, ныне Донецкая Народная Республика) написали письмо в редакцию газеты «Правда». В письме очевидцы событий военных лет сообщали, что в середине июня 1942 года после бомбардировки железнодорожной станции они нашли сбитый самолёт По-2, с погибшими лётчицами. Документов при девушках не было. Теперь, спустя годы, решили выяснить имена погибших лётчиц.
«Не было никакого сомнения, что речь шла о Любе Ольховской и Вере Тарасовой. Эта весть, хотя и нерадостная, но очень важная для нас, быстро облетела всех однополчан. Комиссар Евдокия Яковлевна Рачкевич стала собираться в дорогу – кому, как не матери, нашей доброй «мамочке», ехать на могилу дочерей?
8 мая 1965 года при огромном стечении народа состоялись похороны. Прах погибших лётчиц перенесли из безымянной могилы на городскую площадь Снежного. Среди множества венков, возложенных на их новую могилу, был венок от однополчан». («Ночные ведьмы». Н. Кравцова).
Изначально Наташа Меклин летала штурманом с лётчицей Машей Смирновой, потом её назначили в экипаж Ирины Себровой. Девушки очень сдружились. Не раз, возвращаясь после очередного задания, Ирина передавала управление самолётом своей фронтовой подруге.
Однажды, после удачно выполненного задания по уничтожению склада горючего, находившегося в населённом пункте Малгобек под Грозным, во фронтовой газете был написан очерк о метком ударе экипажа по цели противника, а рядом был размещён фотоснимок подруг-лётчиц Натальи Меклин и Ирины Себровой – виновниц меткого удара.
Наташа как-то написала стихотворную «Молитву лётчика», небольшую, но ёмкую по смыслу:
Господи, избавь нас от строевой,
Дай нам цель на передовой,
Пошли нам боевую задачу
И лунную ночь в придачу…
Выведи из ада в рай,
Дай бомбить передний край,
И чтоб долго нас не мучить,
Ты пошли нам склад с горючим…
В середине лета немецкие танки прорвали оборону. Началось отступление советских войск. Немцы двигались в сторону Сталинграда и в направлении Грозного и Баку – к южным нефтяным районам. С частями Советской армии в светлое время суток отходили и лётчицы полка. По ночам они продолжали вылетать и бомбить укрепления противника. Порой танки неприятеля подходили близко к аэродрому, тогда приходилось быстро передислоцироваться. Так, отступая вместе с армией, полк подошёл к Тереку. Наталья Меклин прошла вместе с полком боевой путь от Терека до Берлина. Сначала в качестве штурмана, а 18 мая 1943 года в свой 381 боевой вылет полетела уже лётчицей. Воевала на Южном, Северо-Кавказском, 4-ом Украинском, 2-ом Белорусском фронтах.
«Второй Белорусский. Сюда мы прилетели, совершив большой прыжок из Крыма. Мелитополь, Харьков, Брянск… Теперь мы – в составе Второго Белорусского фронта.
Базируемся временно в Сеще. Здесь всё взорвано – городок, ангары, склады. Земля изрыта, перекопана. Ещё до войны тут был огромный аэродром. Немцы тоже его использовали: это была крупная авиационная база.
Живём в больших землянках, хорошо оборудованных. А поднимешься по ступенькам наверх и попадешь в светлый мир берёз. Кругом – одни берёзки. Тонкие, совершенно прямые стволы устремляются к небу.
В Сеще мы сидим неделю в ожидании, когда к нашему полку прикрепят БАО (батальон аэродромного обслуживания – прим. автора) и приготовят для нас площадку поближе к линии фронта…» («От заката до рассвета». Н. Кравцова).
В феврале 1943 года приказом НКО СССР № 64 от 08.02.43 года 588-ой авиационный полк был преобразован в 46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный. В октябре этого же года за отличия в боях и освобождение Таманского полуострова ему присвоено почётное наименование Таманского – 46-й гвардейский ночной бомбардировочный авиационный Таманский Краснознамённый и ордена Суворова полк.
На торжественном построении принять гвардейское знамя и пронести его перед строем доверили Наталье Меклин:
«Солнечный летний день. С утра весь полк взбудоражен. Большое событие – нам вручают гвардейское знамя. Уже четыре месяца, как мы гвардейцы, – и, наконец, торжественная церемония вручения. В штабе мне объявили, что приказом меня назначили знаменосцем полка. Значит, я должна буду нести гвардейское знамя. Как я справлюсь?
Наглаживаемся и причёсываемся самым тщательным образом. И, конечно, надеваем юбки. Хочется хоть на один денёк снова приобрести свой естественный вид. Правда, на ногах – сапоги. Туфель ни у кого нет, но не беда!
К нам на праздник приехали девушки из «сестринского» полка. Они летают днём на пикирующих бомбардировщиках. Здесь же, на Кубани. Теперь их полк носит имя Марины Расковой. Все мы радуемся вместе и, конечно, вспоминаем её, Раскову. Вспоминаем, как ей хотелось видеть нас гвардейцами…
Церемония вручения знамени происходит на большой поляне возле пруда. Весь личный состав полка стоит в строю, по эскадрильям. Наступает торжественный момент. Командующий 4-й Воздушной армией Вершинин читает Указ Президиума Верховного Совета СССР.
Хором мы повторяем клятву гвардейцев.
– Клянёмся! – разносится далеко за пределы поляны.
И где-то в овраге гулко отдаётся эхо:
«…нёмся!»
Наш командир Бершанская принимает знамя. Она становится на колено и целует край знамени, опушённый золотой бахромой. Затем она передаёт гвардейское знамя мне, знаменосцу. Вместе со мной два ассистента: штурман Глаша Каширина и техник Катя Титова.
Знамя большое, ветер колышет тяжёлое полотнище, и меня качает вместе со знаменем. Я ещё не знаю, как с ним обращаться, но крепко держу древко. Это знамя мне теперь нести до конца войны. Играет духовой оркестр. Радостное волнение охватывает меня, и я поглядываю на девчат: у всех настроение приподнятое, они чувствуют то же, что и я.
Проносим знамя вдоль строя. Впереди широким шагом идет Бершанская, за ней еле успеваем мы. Я чуть наклоняю древко вперёд. Алый шёлк с портретом Ленина развевается на ветру…» («От заката до рассвета». Н. Кравцова)
Эта высокая честь – нести Гвардейское знамя полка – всегда оставалась за Натальей. Наташа, крепко держа древко в руках, думала: «Нужно выполнить задание так, чтобы быть достойной нести вперёд наше знамя». Развёрнутое знамя всегда ставили на КП до утра перед началом серьёзных боевых операций.
Каждую ночь с наступлением темноты девушки-лётчицы на одномоторных двухместных деревянных бипланах вылетали на боевые задания. Бомбили переправы, огневые точки, скопления войск противника, укреплённые районы, штабы, железнодорожные станции, эшелоны. Лётчицы любили своего верного неказистого друга и с нежностью относились к нему:
«…Фанерный самолётик, тихоходный, беззащитный, такой совсем-совсем мирный со своими лентами-расчалками, открытыми кабинами и приборной доской, где перед лётчиком светятся несколько примитивных приборов… Его называют громким именем «ночной бомбардировщик». Да, мы возим бомбы, подвешенные прямо под крыльями. По двести и больше килограммов за один полёт. Так что, например, за пять полётов получается больше тонны…
Бомбардировщик – это верно. А ночной-то он не потому, что как-то оборудован для полётов ночью, совсем нет. Никакого специального оборудования на самолёте не установлено. Ночной он потому, что за линию фронта он может летать, пожалуй, только в темноте: днём его сразу собьют… Но мы любим наш «ночной бомбардировщик», хотя он слишком прост и непритязателен. Это смелый самолёт и большой труженик: всю ночь, от зари до зари, он без устали работает…» («От заката до рассвета». Н. Кравцова).
«На самолёте не было бомбового отсека, бомбы привешивались в бомбодержатели прямо под плоскости самолёта. не было прицелов, мы создали их сами и назвали ППР (проще пареной репы). Количество бомбового груза менялось от 100 до 300 кг. В среднем мы брали 150–200 кг. Но за ночь самолёт успевал сделать несколько вылетов, и суммарная бомбовая нагрузка была сравнима с нагрузкой большого бомбардировщика» (И.В. Ракобольская, Н.Ф. Кравцова «Нас называли ночными ведьмами»).
Маленькие на вид совершенно мирные пикирующие бомбардировщики (до войны на этих машинах лётчики проходили обучение) доставляли врагу немалый урон, вселяли в неприятеля неподдельный страх:
«Жители рассказывают, как немцы отзывались о нас, о наших самолётах «По-2». Они знали, что их бомбят женщины, и сочиняли всякие небылицы, называя нас «ночными ведьмами», утверждая, что мы, лётчицы, бывшие заключённые, которых специально выпустили из тюрем, и т. п.» («От заката до рассвета» Н. Кравцова).
«…Существует документально запротоколированный факт, как один пленный немецкий офицер на допросе жаловался, что «руссфанер» не дают им покоя по ночам, что из-за этих «ночных ведьм» они никак не могут выспаться» (Сайт «Тамбовская жизнь» «Героические «ласточки» или «ночные ведьмы»: тамбовчанки легендарного авиационного полка»).
Наталье, как и другим лётчицам, приходилось совершать в ночь по 7–8 и более боевых вылетов. В наградном листе лётчицы говорится:
«Гвардии лейтенант Меклин за период боевых действий по борьбе с немецкими захватчиками произвела 840 боевых самолётовылетов на самолёте По-2 с боевым налётом 1120 час. Имеет общий налёт 1450 час. Ночной налёт 1200 час. Сбросила по уничтожению мотомехчастей и живой силы противника 132 тонны бомбового груза. В результате точных бомбовых ударов в стане врага было вызвано 178 сильных взрывов, 162 очага пожара. Уничтожено и повреждено 3 переправы противника, 2 артбатареи, 1 прожектор, 3 пулемётных точки, свыше батальона пехоты. Разбросано войскам противника 800 тысяч листовок. <…> В напряжённые дни боевой работы тов. Меклин производит по 9–10 боевых самолётовылетов. Эффективность бомбометания высокая. Вся её боевая работа служит образцом для всего личного состава».
Выполняя поставленную задачу по уничтожению цели противника, лётчицам часто приходилось уводить самолёт под сильным зенитным огнём, маневрируя и вырываясь из перекрестья вражеских прожекторов. На пределе человеческих сил эти девочки ежедневно совершали подвиг.
Совершали подвиг, побеждая страх:
«Вокруг всё тихо. Так тихо, что даже привычный звук мотора куда-то исчезает. Но уже в следующее мгновение всё может измениться. В такие моменты у меня в желудке появляется ощущение холода. Как будто я проглотила лягушку, и она там шевелится, скользкая и холодная. Я знаю, что лягушка – это страх. Обыкновенный противный страх перед тем, что сейчас начнётся. И злюсь сама на себя, потому что всё равно я пройду через всё то, что меня ждёт».
Совершали подвиг, преодолевая усталость:
«Иногда я засыпаю в полёте. Это случается, конечно, в спокойной обстановке. Засыпаю на несколько секунд, и в течение этих коротких секунд мне снятся длинные сны… Просыпаюсь всегда от шума мотора: вдруг начинаю его слышать, вздрагиваю и, открыв глаза, озираюсь, пытаясь как можно быстрее сообразить, что к чему и где я…».
Совершали подвиг, претерпевая иные трудности военного времени, невзирая ни на жару, ни на слякоть, ни на холода и снежные заносы:
«Весь день с короткими перерывами идёт снег. Вечером отправляемся на полёты. Идём, еле волоча ноги: снег сырой, липнет к унтам. Дороги к аэродрому нет. Да, собственно, и аэродрома-то нет. Обыкновенное поле, на котором расчищена довольно узкая взлётно-посадочная полоса. Наши «По-2» переведены с колёс на лыжи. Ещё ни разу на фронте нам не приходилось летать с лыжами: две зимы мы воевали на юге. А я и вовсе никогда не пробовала взлетать или садиться на самолёте, оборудованном лыжами, и поэтому ощущала некоторую неуверенность». («От заката до рассвета». Н. Кравцова).
«Во второй половине февраля 1945 года наступила оттепель. Аэродром утопал в грязи. Несмотря на крайне неблагоприятную погоду, нашим войскам необходимо было помогать – доставлять боеприпасы. Как быть? Взлетать с раскисшего аэродрома с бомбами невозможно. Бершанская вспомнила наш опыт на Кубани и в Белоруссии и предложила построить деревянный настил. Для этого надо было разобрать сараи и заборы. Настил был сооружен длиной 200 метров и 30 метров в ширину. Он стал служить нам взлётно-посадочной площадкой. Полёты проводились так. По команде «Раз, два, три!» девушки, взявшись за самолёт, втаскивали его на помост. Потом приносили вёдра с бензином, заливали бак, вооруженцы подносили и подвешивали бомбы. Все держали самолёт за плоскости, пока мотор не набирал максимум оборотов, затем отпускали и машина взлетала с настила. С такого деревянного помоста-настила на аэродроме Слупе (в Восточной Германии) полк совершил более 500 вылетов. Впереди было ещё два месяца упорных боёв». (Сайт МегаЛекции. «О командире полка Е.Д. Бершанской»).
Совершали подвиг не ради наград, а ради грядущей Победы, ради мирного неба над своей Родиной.
По окончанию войны Наталья Меклин оставалась в рядах вооружённых сил, продолжая службу командиром звена в родном 46-ом полку, базирующемся на тот момент в Польше. С октября 1945 года уволилась в запас. Поступила в МГУ. В 1947 году, окончив два курса филологического факультета, вновь оказалась в армии, служила офицером отдела перелётов Главного управления ВВС. Окончив в 1953 году Военный институт иностранных языков, служила старшим референтом-переводчиком в 6-ом Управлении Министерства обороны СССР, занимавшемся ядерным оружием. В январе 1956 года Наталья Меклин вышла замуж за советского военного деятеля, организатора в области эксплуатации космических средств генерал-лейтенанта, лауреата Ленинской премии Юрия Фёдоровича Кравцова и взяла его фамилию.
Уйдя в отставку в сентябре 1957 года, Наталья Фёдоровна работала в информационном отделе Управления Генштаба Советской армии переводчиком-референтом, переводчиком, редактором в Издательстве военно-технической литературы на иностранных языках.
В 1972 году была принята в члены Союза писателей, являлась членом Клуба Товарищей «Военного института иностранных языков Красной армии».
Наталья Кравцова – автор многих очерков и рассказов. Ею написано семь книг, посвящённых памяти своих боевых подруг-однополчан, в которых она правдиво рассказывает о подвигах лётчиц женского авиационного гвардейского полка в дни войны. Это повести: «От заката до рассвета», «В ночном небе», «Из-за парты – на войну», «За облаками – солнце», «Госпитальная палата», «На горящем самолёте», «Вернись из полёта!» (Сборник повестей «Вернись из полёта!» был удостоен медали имени Фадеева).
Наталья Фёдоровна Меклин (Кравцова) была неординарной личностью. Она любила классические литературу, музыку, балет, хорошие советские фильмы. Была патриотом своей Родины, готова была в любой момент встать на её защиту. Прошла славный и достойный путь от штурмана до лётчика, Героя Советского Союза. Наталья Фёдоровна Кравцова скончалась 5 июня 2005 года. Похоронили её в Москве на Троекуровском кладбище.
PS: В сетях мировой паутины можно найти много всевозможной информации, интересной, весьма познавательной, увлекательной, правдивой, зачастую противоречивой и, к сожалению, в последнее время нередко фейковой. Казалось бы, с чего вдруг в данном повествовании об удивительной героической женщине-лётчице упоминаю заморское слово фейк? Безусловно, тому есть причина. Как-то в Интернете мне на глаза попала военная фотография Натальи Меклин в кителе, увешанном орденами, медалями и звездой Героя Советского Союза. На фото большими буквами написано: «Мисс Мира 1945 года». Видимо тот, кто писал эдакое, вкладывал несколько иной смысл в подпись, однако, не учёл, что ассоциации с самим конкурсом «Мисс Мира» весьма оскорбительны для лётчицы, героя Великой Отечественной войны, рисковавшей своей жизнью ради нас с вами, ради Отечества.
Конечно, Наталья и многие другие девушки, защищавшие Мир от коричневой чумы, достойны заслуженных наград и званий, но никак не звания «героинь от бикини». Что касается самого конкурса, то его придумал Эрик Морли (в 1945 году он работал в качестве импресарио танцевального развлекательного шоу на одном из телеканалов Би-Би-Си). Морли провёл первый международный конкурс красоты 15 апреля 1951 года в Лондоне. В основу сего развлекательного действа легли демонстрации купальных костюмов и дефиле модных нарядов.
Убеждена, что наша неувядаемая Память и есть самая высокая награда. И это вне всяких сомнений. Память о юной девочке, каждую ночь подвергавшей свою жизнь смертельной опасности ради Мира на планете, ради света солнечных лучей, ради простого человеческого счастья.
Память от поколения к поколению на многие годы вперёд. Вечная память Герою Советского Союза Наталье Фёдоровне Меклин (Кравцовой).
© Copyright: Галина Мамонтова
