То был сорок четвёртый год:
Из строя списан из-за раны,
Отправлен в госпиталь, и вот
Домой солдат вернулся рано.
Не знал, что некуда спешить:
Деревни нет и нету хаты,
Нет места, где бы преклонить
Главу уставшему солдату.
Пожёг деревню всю фашист,
Лишь от печей чернеют трубы;
И нет в округе ни души.
От ярости кусал он губы.
Пошёл солдат бродить окрест,
Искать какую-нибудь крышу,
За горкою, где дальний лес,
Он голоса людей услышал.
В лесу подальше от дорог
В сырых землянках люди жили,
Там и семья – Господь сберёг;
Не описать, что пережили.
Война войной, а надо жить;
Конечно жизнь не та, что прежде,
Один в деревне он мужик,
И на солдата вся надежда.
А вскоре вызвали в район:
“Страна в разрухе – хлеба мало”.
Колхоз поднять был должен он,
Поднять во что бы то ни стало.
Колхоз в руинах весь лежал:
Нет тракторов, скотины тоже,
С собою всё фашист забрал,
Что не забрал, то уничтожил.
Посевы, жатва, на лугах
В июле сена заготовки,
С утра до ночи на ногах,
Тяжелый труд без остановки.
А надобно кормить людей,
Поставок план не отменялся,
И часто вместо лошадей
Он с женщинами в плуг впрягался.
Тогда всем было тяжело,
Но он не сдался, не согнулся;
Солдата сердце подвело –
Однажды утром не проснулся.
© Copyright: Василий Луговской-Лесковский