#25летиеЛадоги. Как я впервые пришёл в «Ладогу». Рассказывает А. Петров

Март 2011 года. Придя домой после дневной смены, я просматриваю телеканалы и вдруг на телеканале ТРЦ «Лобня» (тогда такой был от компании «Селена»), вижу объявление о том, что в преддверии 50-летия города Лобня и 15-летия ЛИТО «Ладога» готовится к изданию очередной том альманаха прозы и поэзии «Чайки над Лобней». Всех неравнодушных, творческих и пишущих просят приносить свои произведения секретарю литобъединения Евгении Рафаиловне Титовой. Первой мыслью было: «Вот оно! Вот шанс показать кому-то то, что пишу уже два десятка лет!». Но дальше начались душевные терзания и сомнения в том, а будет ли моя «писанина» достойной по содержанию, по форме, по мастерству, будет ли она соответствовать этому альманаху? Ведь мои стихи никогда не выходили за пределы довольно небольшого круга общения, где я, зачастую, удостаивался похвал. Но то были люди непрофессионалы. А тут придётся выставлять свои опусы на суд людям искушённым, с литературным образованием, со своими заслугами в литературных кругах, со званиями, которые, наверняка, будут судить другой меркой! Не хотелось бы мне выглядеть полным профаном.
Но огонёк тщеславия, зажёгшийся в моей голове после прочтения объявления, разгорался с каждым днём с новой силой, и я занялся отбором достойных на мой взгляд стихов, успокаивая себя тем, что: наверняка среди людей, отправивших в альманах свои стихи, будет немало тех, чей уровень подобен моему; что это не конкурсное мероприятие, а городского значения; всё делается под патронажем городской администрации; что обо всех вопросах можно подискутировать с редакторами, так как живём рядом и т.п..
Это сейчас, по прошествии десяти лет, перечитывая те произведения, я уже немного обученный правилам написания стихов, вижу их недоделанность, а тогда я думал, что они неплохие. Ведь, не имея литературного образования, не зная основ стихосложения и не будучи литературным гением, а являясь лишь увлечённым человеком, пытающимся писать стихи, чем можно было себя убедить, что твои стихи достойны? Я как считал? Что пишу по-своему, что всё их несовершенство (если оно есть), нивелируется искренностью, напором, экспрессией и т.д. Позволяя себе не заморачиваться строгой рифмой, размером, ритмом, я считал, что главное донести свою мысль, выстроить стих от первой к последней строфе так, чтобы была видна красной линией идея и её воплощение. Вот с этим я и жил, писал, представлял на суд друзьям свои стишата (по меткому замечанию одного моего дружка) и был, в общем-то, доволен собой. Но с некоторых пор под воздействием их похвал, утверждений, что надо выходить из подполья, мне захотелось расширить круг своего общения, увеличить аудиторию и получить критические оценки от людей сторонних, которые не будут обмазывать тебя елеем, а укажут на все недоработки, подскажут правила и законы обращения с рифмой и словом, чтобы стихи, выходящие из-под пера, были и читабельны, и интересны.
Вот с такими сомнениями и мыслями я и отправился на заранее согласованную встречу с секретарём ЛИТО, не ведая, что мне предстоит первая и последняя в жизни встреча с «родителем» «Ладоги», с её бессменным руководителем на протяжении пятнадцати лет, можно сказать, с легендой местной пишущей братии Юрием Васильевичем Петровым, который в 90-е годы, в пору безвременья и смуты, рискнул собрать вокруг себя творческих людей Лобни, объединить их идеей сохранения и развития русского языка на своём, маленьком участке фронта. И вот из того огонька его души, разгорелся костёр, у пламени которого, собираются уже полтора десятилетия единомышленники, единоверцы, коллеги по перу…
Встретила меня его жена, а по совместительству секретарь ЛИТО, Евгения Рафаиловна и проводила в комнату, где представила высокому, сухощавому, с благородной сединой мужчине, уже довольно солидного возраста, сидящему на кровати. Как впоследствии выяснилось, он ко времени нашей встречи уже давно тяжело болел, но огонь, тлевший в глубине его серых глаз, как бы говорил о том, что он не собирается сдаваться, что будет сражаться до последнего вздоха. Чувствовался в нём незримый стержень, заставлявший верить, что этот человек ещё поборется и со старостью, и с хворями, взявшими его в оборот. Как подтвержденье этого, он встретил меня чисто выбритым, в отглаженной рубашке и даже привстал, опираясь на бадик, чтобы поприветствовать, являя свой характер и несгибаемость. Создалось впечатление, что он готовился к этой встрече, что она не была для него пустой формальностью. Но, конечно, это не было знаком особого внимания мне, это была такая черта характера — встречать любого человека с уважением и почтением.
Рукопожатие сухой, но ещё крепкой руки, заставило меня на миг вспомнить отца. А когда выяснилось, что мы с ним однофамильцы, что он, как и отец, рождён в январе месяце с разницей в два дня, но на год раньше моего отца, то ощущение родственности их душ стало очевидным.
Наш нынешний руководитель ЛИТО Всеволод Михайлович Кузнецов, человек известный в литературных кругах Москвы и Московской области, в России и Болгарии, при встречах «ладожцев» часто рассказывает о совпадениях, о встречах, о пересечениях судеб, о каких-то мистических вещах, случавшихся с ним и сопровождавших его по жизни. Вот и для меня, эта встреча, стала во многом знаковой, наполненной сплетением фактов, мало поддающихся объяснению. Ну, смотрите! Моего младшего брата тоже зовут Юрий Васильевич Петров, и он тоже рождён в январе. Сам Юрий Васильевич офицер запаса, как и я. Он блокадник, а у меня в блокаде умер дед Иван, и тётя Маруся, сестра отца, провела всю блокаду в Ленинграде, работая на оборонных предприятиях. Судьба нас свела на основе одного, не меркантильного интереса – написание стихов. Разве этого мало?! Думаю, вполне достаточно!
О чём можно говорить с незнакомыми людьми, если ты не едешь с ними в одном купе поезда долгое время? Да к тому же с людьми старшего возраста, из которых один серьёзно болен и видно, что ему это общение даётся с известным усилием. А если учесть, что их гость немногословен и замкнут при общении с новыми знакомыми? Но вместе они как-то меня разговорили!
Из-за того, что Юрий Васильевич болел, встреча наша продлилась недолго, может полчаса от силы. Но за это время мы успели коротко познакомиться. Он живо интересовался и вопросами моей семьи, и местами прохождения службы, и тем, когда и при каких обстоятельствах я начал писать стихи, и местом моей нынешней работы. Успел я и прочитать ему пару стихов. Так что общение оказалось хоть и коротким, но плодотворным. Прощаясь, я оставил Евгении Рафаиловне подборку из 13-15 стихов, сейчас уже и не вспомню точно сколько, да и не важно это! В итоге из них восемь вошли в альманах, что не могло меня не порадовать! Ведь я посчитал, что, если Юрий Васильевич прослушал мои стихи и дал добро на включение некоторых в альманах, значит, он рассмотрел во мне что-то, и пусть авансом одобрил моё дальнейшее участие в деятельности ЛИТО.
К сожалению, за работой, за чередой командировок, учёб и различных пертурбаций в Аэрофлоте, мне не удалось до осени, до времени выпуска альманаха, ещё пообщаться с руководством ЛИТО, не попал я и на их занятия. А когда осенью сподобился позвонить, справиться за судьбу альманаха, то выяснилось, что он хоть и готов, но не стало вдохновителя и руководителя литобъединения. Болезнь победила этого мужественного, влюблённого в свою страну, в литературу и поэзию человека.
Вот таким получилось моё первое знакомство с руководством «Ладоги».
С тех пор прошло уже десять лет. Боже, как летит время! Сейчас, бывая на занятиях ЛИТО, на встречах в неформальной обстановке «ладожцев», я рад, что коллектив принял меня, как своего. Благодаря советам и подсказкам более продвинутых мастеров слова, мои стихи стали, как мне кажется, более зрелыми, а ещё я начал свои пробы в прозе, что добавляет мне уверенности и доставляет истинное удовольствие.

Май 2021 г.

© Copyright: Александр Петров