Пишут друзья. Глава 6. Семнадцатая олимпиада барона. Проза И. Беспаевой

ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5

(Встреча 16–17 августа 2008 года)

Следующая возможность повидаться с бароном выпала довольно скоро, через месяц. Опять выручили командировки детей и обещанные за них выходные.
Как всегда, накануне поездки, вероятно во вторник, звоню узнать про здоровье и дела.
— Дела хорошо! Олимпиада — чудо! Ты смотрела открытие? Это же фантастика, что китайцы устроили! Всех ошеломили! Какой размах! Я почти все смотрю!!! Когда приедешь?
— Если можно, то в эту субботу. И до воскресенья.
— А почему не в пятницу? У нас же Национальный праздник, тебе очень интересно будет посмотреть! Приезжай прямо утром, а лучше — в четверг!
— Да я же не могу среди недели приехать, я же с девочками, а в пятницу у зятя деловой ужин, не сможет вечером меня привезти. Только в субботу утром. Борщ варить будем?
— Конечно! Обязательно будем!
— Тогда я сразу всё захвачу, чтобы в магазин не отлучаться. Что ещё привезти?
— Да всё есть! А что привезти, ты и сама знаешь — простой и явный намёк на сладенькое.
— Очень хорошо, тогда между десятью и одиннадцатью я буду у Вас.
— Договорились, жду. До скорого!
Неделя выдалась очень дождливая. Дожди шли почти каждый день, с утра до вечера. Ночи были не лучше. Пятница была особенно неласковой, я даже засомневалась в возможности поездки. Но до моего отъезда из Швейцарии оставалось совсем немного времени и эти выходные были единственными днями, когда можно было поехать к Барону. Звонить ему и сообщать об отмене встречи я просто боялась, не хотелось его расстраивать. Но зять не отказался повезти меня в гости, раз договорились, и Барон меня ждёт, значит, поедем!
В пятницу, поздно вечером, заранее, чтобы ничего не забыть в утренней суматохе, которая частенько у нас бывает, упаковываю продукты в пакеты, ставлю их на самые видные места в холодильнике. Все предусмотрела, овощи, сметана, лимоны, бутылка со свекольным соком, батон белого хлеба, коробка с пирожными — с ними меньше хлопот и, как мне кажется, Барону они больше по душе. Дочь купила весёлое ассорти из самых разных. Утро намечалось спокойным. Может, и дождь кончится, или хоть утихнет немного.
Утро субботы было ослепительно радостным! Сияло солнце, всё искрилось от капель ночного ливня, птицы щебетали и носились в воздухе, невозможно было понять — куда же делись свинцового цвета тучи, ведь почти всю ночь шёл проливной дождь!
Решаем, что в такой день и Катеньку в гости можно взять, договариваемся, что она проводит меня до Дедушки Барона, поздоровается с ним, подарит сладенькое и немного поговорит, а потом поедет домой с папой. А я вернусь в воскресенье, ей всего одну ночку придется поспать одной. Это у Кати такая мера времени — одну ночку поспать, три ночки поспать до ожидаемого события, она сама её придумала.
Утром завтракаем, Катюшка надевает нарядные вещи — чтобы Дедушке Барону было приятно, она явно волнуется перед предстоящей встречей. Так, сумки готовы, прощаемся с Селиной и мамой, и вот, мы уже в дороге! День продолжает быть солнечным, на дороге полно машин, мы с Катюшкой забавляемся отгадыванием марок машин, едущих нам на встречу.
Зять вначале не обращает внимания на нашу забаву, потом прислушивается, очень удивляется, начинает проверять — правильно ли Катя называет машины?
Оказывается, она правильно угадывает абсолютно все марки встречных машин!
Многие — совсем издалека.
— Ирина, когда Катя всё выучила?
— Да мы на прогулках стали этим заниматься. Нужны же нам новые развлечения! Она уже редко ошибается!
Папа наш доволен успехами, хоть ещё и сомневается. А мы уже поем песни из мультиков, и папа с удовольствием вместе с нами поет и «Чунга-Чанга», и «Голубой вагон», и «Пусть бегут неуклюже!». Весело и радостно мы едем к Дедушке Барону!
Вот и поворот на автобане в сторону Австрии, до Лихтенштейна — рукой подать! Вскоре из окон уже виден Бальцерс. Он расположен на пологом предгорье и хорошо просматривается с дороги. Город и дорога к нему расцвечены огромным количеством флагов. На фоне ярко зелёной зелени горят на флагштоках красно-синие флаги с жёлтой короной. Очень нарядно!
Проезжаем мимо Триесена. Он так же украшен, как и Бальцерс. Только повернув на мост через, Рейн и увидев такой же празднично расцвеченный флагами Вадуц, мы понимаем, каков размах праздника. Флаги повсюду — на флагштоках вдоль улиц, на всех зданиях города, на балконах, на автомобилях, и венчает всё это великолепие украшенный флагами княжеский замок!
Поворачиваем с дороги к вилле Барона, у виллы тоже высокая мачта и на ней
два флага — Лихтенштейна и Украины!
— Открываю, открываю! — из домофона раздаётся радостный голос Барона.
Мы с Катюшкой, нагружённые пакетами и сумками, поднимаемся по ступеням во двор виллы. Зять остаётся в машине читать газеты. Катенька в изумлении останавливается у зарослей ежевики — перед ней высокая стена, сплошь усыпанная крупными черными ягодами. Такого мы с ней ещё нигде не видели!
Мокрые после дождя листья и ягоды сверкают миллионами искорок, в каждой капле — своя радуга!
Входим в дом. В коридоре громкие звуки репортажа с Олимпийских игр. Разувшись, идём здороваться. Первая идёт Катенька, торжественно, в вытянутых вперёд ручках — коробка со сладостями. Увидев её перед собой, Эдуард Александрович опешил, но тут же радостно рассмеялся — он не ждал такую гостью, вот это подарок! Они здороваются, держатся за ручки и оба сияют! И я здороваюсь, и мне Барон очень рад! Он выключает звук в телевизоре, как никогда громкий, и они с Катенькой начинают о чём-то говорить по-немецки. Для Кати немецкий язык самый родной. Полюбовавшись на них, ничего не понимая в оживленной беседе, иду на кухню разбирать пакеты с продуктами. Пусть пока поговорят без меня.
Как я ни старалась ничего не забыть, в пакетах не нахожу сметану! Да что ж такое, с этой сметаной?! Заглядываю в ледник — там много всяких коробочек и баночек, но есть ли сметана — определить трудно. Ничего, разберемся. Если
что, магазин еще работает!
Возвращаюсь в гостиную, Катюшка вовсю разговаривает с Дедушкой Бароном, жестикулирует, ничуть не смущаясь. Она не только отвечает на его вопросы, но и сама задаёт их множество. Интересно, о чём это они? Но я не мешаю, наблюдать за ними — огромное удовольствие. Я потом смогу расспросить их обоих, может быть и расскажут, о чём была беседа. Но через некоторое время Катя говорит мне, что Дедушка Барон хочет покушать чёрных ягод и нам с ней нужно их нарвать! Вот, оказывается, о чем рассказывала Катя — про ягодки! Предлагаю перейти на знакомый всем нам русский язык, чтобы и я могла принять участие в разговоре. Действительно, Эдуард Александрович велит нам с Катей пойти и нарвать ежевики, будет отличное угощение! Спрашивает, как мы доехали, всё ли было хорошо в дороге и хвалит меня, что я привезла к нему Катю. Узнав, что она с папой через некоторое время уедет, он огорчается, но Катенька его успокаивает — она теперь всегда будет приезжать ненадолго с бабой, а потом ждать её дома.
— Ну, идите, рвите ягоды, а я посмотрю заплыв на сто метров, сейчас будут показывать!
На кухне мы разыскиваем подходящие коробочки и идём по ягоды!
Возле кустов ежевики Катин пыл несколько ослабевает — в них на земле полно слизняков, причем таких огромных, что трудно представить! Их светлый окрас, не такой, как в нашем саду в Цумиконе, ее не успокаивает. Она доверяет сбор ягод мне, а сама решает лучше набрать улиток, они тоже огромные, в нарядных полосатых домиках — очень хороший подарок для Селины!
Через некоторое время я наполнила коробочки, и мы пошли угощать крупными сладкими ягодами Дедушку Барона. Он смотрит заплыв и так заразительно болеет одновременно за всех пловцов в бассейне, что и мы с Катюшкой не можем удержаться и пополняем ряды болельщиков! Пока на табло высвечиваются результаты заплыва, они лакомятся ягодами и снова начинают говорить по немецки, совсем не обращая на меня внимания.
Новый заплыв — новый всплеск эмоций, Катя припрыгивает, Барон весь подался к экрану, ощущение, что он сам плывет по дорожке! Снова ожидание результатов, они возвращаются к ягодам, чтобы успеть хоть что-то съесть. И так минут двадцать, пока не закончился заплыв на сто метров.
Воспользовавшись паузой, прошу Катеньку прощаться с Дедушкой Бароном.
Они бы рады были смотреть телевизор вместе и до завтра, но уговор нужно выполнять. Эдуард Александрович велит мне принести для Кати ответный подарок, заветную для неё коробку «шоколадов» и, пока я хожу на кухню, они весело болтают, как закадычные друзья, держась за руки. В разговоре явно упоминается Селина. Барон целует Катюшке ручку, прощается с ней и снова велит мне набрать ягод — уже в подарок для Селины, вот, как раз они с Катей и коробочки для этого освободили!
Ежевики так много, что мы справляемся с заданием очень быстро, и зять с Катенькой уезжают, а я иду еще раз поздороваться с Бароном без помех, без суеты.
В таком приподнятом настроении я его ни разу не видела. Субботняя почта лежит нечитанная в кресле. Все внимание приковано к телевизору. В гостиной явные следы пребывания гостей, на кухне тоже.
— Ты смотришь Олимпиаду?
— Конечно, смотрю! Я такого не ожидала!
— Ты не ожидала, а я ожидал, но поражён страшно! Что китайцы устроили!!! Всему миру нос утерли! Как всё организовали! — восхищение в голосе Барона такое искреннее!
— Я же на шестнадцати Олимпиадах был! В каких странах! Но такого нигде не было! Ты видела, какую трассу для горного слалома на байдарках сделали? Не гребной канал, а горную трассу? Это же фантастика! Канал — чудо, чудо!!! А съемки?!! Каждый вид с трёх позиций показывают, а повторов сколько! А стадионы!!! Нигде таких удобных не видел! Ни в одной стране. Комментаторы — какой для них комфорт! Я всё смотрю. Даже не всегда спать иду наверх, хоть и плохо здесь спать! Ну, как вы доехали? Много в городе людей? Нарядный город?
— Город весь — как цветник! Я столько флагов нигде никогда не видела! Думала, что в Швейцарии их много первого августа, но здесь их гораздо больше, просто огромное количество! У нас вчера такой ливень был, с ветром, черно всё вокруг, даже думала, что не приеду, если и сегодня такой будет. Всю неделю дожди! А как у вас, какая погода была вчера?
— И у нас весь день ливень был!
— А как же праздник? Ведь его у замка устраивают! Кто в такой дождь приедет?
— Все приехали! Полно народу было! Дождь для такого праздника ничего не значит!
— Что, и княжеская семья была? Вы говорили, что князь весь день с народом проводит, традиция такая.
— Как же он традицию нарушит? Конечно, весь день на площади был, до самого приема, — Барон говорит так уверенно, как будто сам был на празднике.
— А Вы откуда знаете?
— Послы рассказали.
— Какие послы?
— России и Украины. Оба были у меня вчера. Хорошо, что по очереди. Правда, вечером переругались, за ужином.
— Что значит переругались? Почему?
— Спорили, у кого прав на Фальц-Фейнов больше, у России или у Украины?
— И кто победил?
— Никто.
— Так у Вас же украинский флаг, рядом с государственным висит, вот украинский посол и решил, что у него больше прав.
— Так как же я три флага повешу? Это же невозможно! Только два можно закрепить! И Аскания-Нова на Украине, как ни верти!
— Российский посол очень обиделся? Вы ведь с Российским посольством дольше дружите. А Российский флаг у Вас есть?
— Конечно, есть! Вон там, на диване лежит!
— Долго они у Вас гостили?
— Днем приходили ненадолго, вначале российский, а потом уж украинский. Приём вчера у князя был. Хотели уехать после приема, а потом салют решили посмотреть и ночевали у меня. У нас же грандиозный салют, нигде такого нет!
И в Австрии, и в Швейцарии его видно! Вот только что уехали. Позавтракали и поехали. Если бы ты вчера приехала, с обоими бы познакомилась!
— И что, долго они спорили?
— Не знаю. Я после ужина спать пошел, а сколько они еще тут сидели — не знаю! Я даже и Олимпиаду вечером толком не смотрел.
— Ну, смотрите сегодня спокойно, я не буду мешать. А почему они у Вас ночевали, почему не в гостинице?
— Зачем в гостинице, когда у меня можно?
— Всегда у Вас останавливаются?
— Конечно. Ты борщ будешь варить?
— Обязательно, я все привезла. Только, представляете, забыла сметану!
— Да есть сметана!
— Давайте проверим на всякий случай, если нет — я схожу в магазин, пока он работает. И молока я в холодильнике не увидела, утром как без молока?
— Не надо никуда ходить. Утром чай попьем! Сейчас иди, делай что хочешь, а я спортивную гимнастику буду смотреть. И нарви мне ещё ягод, какие сладкие уже! И сделай со сливками, там, в леднике увидишь…
Снова иду по ягоды. Сколько же их! Собирать удобно, ни наклоняться, ни тянуться вверх не приходится, они прямо передо мной! В верхнем ярусе плантации хозяйничают птицы, нисколько не смущаясь моим присутствием. Видно, что место им хорошо знакомо. А в самом низу и на земле — толпы слизняков, упитанных, лоснящихся, довольных жизнью и собой. Улитки тоже пользуются гостеприимством Барона — их множество, самого разнообразного окраса — в полосатых домиках, в одноцветных, но все огромные, неторопливые. В укромных местах зарослей видны паучьи сети. Не пустые причем. Пауки, как видно — гурманы, спешат только к свежей добыче, возле замерших мух не видно ни одного! Зато к только что запутавшимся гостям мчатся с завидной скоростью! Очень интересная жизнь в укромном уголке виллы, надо же было додуматься посадить ежевику в таком неудобном, на первый взгляд, месте!
Десерт — ежевика со сливками, готов. Несу Барону. Он меня не видит и не слышит — он на стадионе, в комментаторской кабине! С полчаса я наблюдала его необыкновенный репортаж, присев в кресло напротив камина, боясь выдать свое присутствие, ожидая смены видов соревнования. Потревожить его в момент такого азарта просто не было сил!
Но вот небольшая пауза, и я смогла втиснуться в неё с десертом. Эдуард Александрович возбужден, сияет, жестикулирует. Его радует всё.
— Иди-ка сюда поближе, ищи вот здесь место, устраивайся. Я тебе буду всё рассказывать. Ты что больше всего любишь, какой спорт?
— Эдуард Александрович, я не спортсменка, я в спорте — абсолютный ноль… Люблю только смотреть, мало кого знаю…
— Как это можно? Ты же занимаешься спортом?
— Нет, нет… Только в детстве, в школе. В волейбол играла, в баскетболе у меня хорошо получалось мяч в корзину забрасывать, вот, пожалуй, и всё. Не спортивная я, так получилось…
— Как же спортом не заниматься, это же невозможно!
Я понимаю, что сегодня я для Барона — не собеседница. Ужасное ощущение. Но как же быть? Признаюсь честно, что смотрю многие спортивные соревнования — особенно чемпионаты мира и Европы по фигурному катанию, футбол иногда, хоккей на льду, большой теннис. В последние годы, когда стала приезжать в Швейцарию, конечно же, смотрю и горные лыжи, и Формулу — 1, и велогонки. Но вот имена могу запомнить только чемпионов, да и то не всех.
— Ничего, я тебе всё буду рассказывать, я же комментировал все Олимпиады, на которых был. Я все виды спорта знаю, почти всё могу комментировать.
К моему огромному сожалению, я не могу описать репортажи Барона для меня. Про то, чтобы их хоть чуть-чуть записать, не было и мысли. Я только слушала и смотрела на него. Мне даже не совсем хотелось смотреть на экран, хотя там происходили просто чудеса. Временами, пересаживаясь с тахты Барона в кресло, я наблюдала за ним, но он постоянно возвращал меня на «удобное место». И вот только сейчас, описывая встречи с ним, я очень сожалею, что не решалась брать с собой диктофон, как это делали некоторые другие его гости. Я понимаю, что, когда включен диктофон, беседы сразу принимают иную окраску. Они теряют свою искренность и становятся какими-то официальными, натянутыми…
Теперь у меня нет возможности повторить его рассказы об огромном числе людей — председателях Олимпийских комитетов многих стран, выдающихся спортсменах, тех же комментаторах, с которыми Барон был знаком, с которыми дружил долгие годы. Я боюсь перепутать имена и события. Так жаль. Я впервые жалею, что всегда была далека от спорта…
Но кое какие рассуждения Барона я могу пересказать. Например, как он относится к тому, что женщины участвуют в таких видах спорта, как метание молота и тяжелая атлетика, или борьба.
— Ну, посмотри, разве это женщина? Как так можно себя изуродовать? Это же против природы! Зачем женщине поднимать штангу? Ведь раньше этого не было, это в прошлую Олимпиаду разрешили…
Но через минуту он уже вместе со спортсменкой поднимает этот невообразимый для неё вес, подсказывает, что до рывка еще три секунды, и не надо так ногу ставить, это же не позволит равновесие удержать!!! А ещё через пять минут он, этот же вес, поднимает с другой, и снова советует, снова радуется или ругает, ощущение, что именно он — тренер, который переживает или успех, или поражение своей питомицы. И так — с каждым выступлением!
— Смотри, смотри, сейчас молот будут метать!
И мы смотрим метание молота. Хорошо, что сегодня выступают мужчины, и я не увижу безобразных женщин. Они уже давно получили право на этот вид, но зачем это им надо — Барон не понимает!
А потом — заплывы, потом прыжки в воду, прыжки на батуте. И вот уже на экране байдарки в горном слаломе! Прыжки с шестом, стрельба из лука, велосипедисты на велотреке…
Велосипедисты вызывают, пожалуй, самый огромный интерес. Велогонки — конек Барона, бывшего велогонщика, участвовавшего в стольких соревнованиях!
Стена в углу гостиной сплошь увешана вымпелами, грамотами, фотографиями, где Эдуард Александрович — на верхних ступеньках пьедесталов. В фотоальбомах, которые я смотрела в прошлый визит, огромное количество фотографий на велосипедах, с велосипедами, на горных дорогах и на улицах многих городов Европы.

Снова смена репортажа. К забегу на сто метров готовятся мужчины. Барон весь подается вперёд, прибавляет и так уже громкий донельзя звук.
— Иди-ка, садись вот сюда, ты должна это смотреть! Сейчас увидим самого быстрого человека в мире! Сто метров — самый важный забег! Должен быть Олимпийский и мировой рекорд!
Я кое-как усаживаюсь рядом с ним на тахте, страшно боясь перевернуть столик возле неё, но он так возбуждён и полон желания показать мне чудо нового рекорда, что отказаться невозможно! Бог с ним, со столом, потом поправлю, если что…
И вот — первый забег, потом второй, третий! Результаты ошеломляют Барона, но все они чуть больше десяти секунд, буквально на сотые доли. А надо пробежать быстрее! Но вот на старте последние участники забега — сильнейшие.
Барон с восхищением рассматривает бегунов и выбирает для себя победителя. Им должен стать вот этот, второй справа, похожий чем-то на гепарда, спортсмен из Ямайки.
Старт дан! На секундомере, что в углу экрана, стремительно мелькают секунды, а на беговой дорожке — второй справа, установлен новый Олимпийский и мировой рекорд — 9,96 секунды! Я поняла это потому, что оказалась, как в тисках, в объятиях Барона! Под громогласные крики комментатора мы с ним прыгали прямо на тахте и кричали ура!!! Вот это забег! Вот это бегун! Ямайка подарила миру самого быстрого человека!
А он бежал мимо ликующих трибун — неторопливый, счастливый, красивый, уверенный, мощный, как настоящий гепард!
Когда мы просмотрели все повторы, а их было не мало, вдоволь налюбовавшись буквально каждым шагом победителя, всякий раз крича «ура!!!» на финише, Барон разрешил мне пересесть в кресло. Возбуждение понемногу утихало.
Я испытывала настоящее потрясение от того, с какой страстью болеет Барон, лежа перед телевизором, за происходящее на другом конце земли. Что же происходило с ним в комментаторских кабинах и на соревнованиях, когда он был моложе?…
— Теперь ты можешь всем рассказывать, что видела новый Олимпийский рекорд в моих объятиях! Тебе очень повезло! Как здорово, что ты приехала!
Он даже не представляет, что я сама думаю о том, как мне повезло! И не только смотреть с ним Олимпиаду.
Мы были так увлечены происходящим на экране, что и не заметили, как за окном стало сумрачно, и пошел дождь.
Но Олимпиада Олимпиадой, а ужин должен быть по расписанию, и я в пять часов получаю команду идти на кухню и заняться борщом — он должен настояться ровно к семи. Как он умудряется всё делать по часам? Всё рассчитано до минуты!
На кухне я уже не новичок и процесс приготовления борща занимает совсем немного времени. Правда, возникла проблема с солью — она кончилась! Пришлось опорожнить полдюжины крохотных солоночек со стола в столовой. Борщ по цвету получился ещё более прекрасным, чем прошлый — свекольный сок тому причиной. Запах из кастрюли тоже радует, и я могу смело возвращаться на зрительскую трибуну, смотреть репортажи и слушать, слушать, слушать Барона!
Вернувшись в гостиную, застаю его за отдыхом, видно и ему нужны перерывы в зрелищах.
— Ты знаешь, что я придумал? — на лице хитрая улыбка и предвкушение от моего изумления его выдумкой.
— И что же?
— Я заметил, что ты любишь гулять!
— Очень люблю. Но я нигде и никогда так много не гуляю, как приезжая в Швейцарию. Сейчас я просто наслаждаюсь прогулками, и глазею без устали на всё вокруг. Особенно люблю прогулки с девочками, это же сплошной восторг! Дома мне столько гулять не удается.
— Вот я и вижу, какая это для тебя радость. Поэтому ты завтра должна пойти погулять!
— Очень хорошо, просто замечательно, если Вы меня отпускаете — прогуляюсь!
— Пойдешь, навестишь князя. Потом к замку обязательно — там ещё будут флаги. Но, может, и уберут сегодня. Но это не важно! Потом в город сходишь, завтра люди должны быть красивые. А на обратном пути пойдёшь мимо бензиновой станции.
— Это где же она? Я не встречала такой станции.
— Как это где? У поворота с дороги к замку, вы же всё время там проезжаете!
— Это заправка что ли? Слева остается которая. Выше неё, от дороги, виноградник начинается?
— Нет, бензиновая станция.
— Хорошо, я найду. И что там у этой станции надо сделать?
— Ничего! Возле неё магазин все время работает, всю неделю. Сможешь молока купить!
Вот это выдумка!!! Это ж надо так замысловато меня за молоком отправить! Ай да Барон, ай да выдумщик! Он просто сияет — уловка удалась и доставила мне огромное удовольствие! Я не могу удержаться от смеха, это ж надо, так всё лихо закрутить!
— Всё, поняла, где это! У нас просто заправка, а у вас — бензиновая станция. Конечно, куплю я молоко, как же утром без молока? Пока Вы спите, я и прогуляюсь! Только скажите, как мне дверь и калитку открыть.
— Нет, я завтра рано встану. А молоко на завтрак найди в теплом леднике, там должно быть в специальном пакете, которое долго хранится. Я его не люблю, но иногда можно и выпить! Гулять после завтрака пойдёшь.
— Хорошо, как скажете! Как Ваши ножки поживают, массажист приходит?
— Приходит, кости мои ломает! Ты же сделаешь мне массаж? Мазь ещё есть!
— Конечно, сделаю. Сегодня на ночь и завтра перед отъездом, как в прошлый раз. Тетушка к Вам приезжала, марки забрала?
— Приезжала, она никогда визиты не пропускает!
— А та невоспитанная дама с Украины?
— Какая дама?
— Та, что автографы хотела получить?
— Не знаю, может и приезжала, несколько человек были за это время. Я уже всех не запоминаю, не хочу.
— Как Людмила, звонит?
— А как же! Каждое воскресенье! Завтра послушаешь, как я буду по-французски говорить!
— Вы же её слушать будете, говорит-то она!
— Нет, завтра я буду говорить не только с ней! — смеется Барон.
— Завтра она позвонит из деревни, в двенадцать. У меня дом есть во Франции. Так вот, каждое лето, в августе, в этой деревне праздник, она всегда туда приезжает в это время и встречается с моими друзьями. Я уже давно там не был, всё из-за моих ножек!… После службы в церкви она звонит, и потом я разговариваю со всеми, кто захочет! Я прекрасно говорю на французском, это мой родной язык после русского. Я же совсем ребенком попал во Францию и учился во французской школе. Учиться для меня было сплошным мучением, я плохо учился. Всё, что я потом в жизни сделал, это я сам придумывал и выполнял. Никто не верит, но это так. Я всегда занимался только тем, что любил, поэтому и получалось хорошо! Когда надо сделать то, что придумал, всегда легко учиться, чтобы получилось хорошо!
Хороший метод для достижения успеха, подумалось мне. И как же много пришлось Барону учиться, чтобы в его жизни все получалось только хорошо!
— Знаешь, князь Трубецкой умер…
— Нет, не знаю. Давно? Пропустила сообщение.
— А не было сообщений. Он велел не сообщать в прессе. Никого из друзей не остается, а я вот все живу… Решил в этом году сообщение в газету дать, что не буду отмечать день рождения, пусть не поздравляет никто.
— Раз решили, надо дать. Только ведь всё равно будут поздравлять, может только визитов будет меньше. Не все сообщение прочитают.
— Трудно мне уже людей принимать, устаю. А сообщение в несколько газет пошлю, так вернее будет.
— Вот и хорошо. Пусть только письма и телеграммы приходят, всё равно приятно, что люди желают Вам здоровья!
— Ну, давай снова Олимпиаду смотреть!
И мы до ужина смотрим потрясающие репортажи, в гостиной царит атмосфера азарта и ликования, как на настоящих соревнованиях! Можно прыгать, кричать, даже ругаться!
— Здорово! Чудно, чудно все устроили! Ты иди, ужин подавать пора. Сегодня у нас черный хлеб к борщу есть!
— Вы же белый любите, я вкусный захватила.
— Послы бородинский привезли! Для борща — самый лучший! Только очень тонко порезать надо. Неси его сюда, я сам порежу. Найди в ящике нож с белой ручкой и винтом, специальный, для хлеба. Ты не сможешь им порезать. Этому ножу уже, наверное, двадцать пять лет, я его в Австрии купил. А вёе остальное ты уже знаешь, где взять.
Нож для хлеба оказался мудреным и на вид довольно старым, но им можно отрезать ломти, толщиной не более пяти миллиметров. Пока Эдуард Александрович ловко им орудует, я приношу поднос, на котором есть все, кроме сметаны. Снова нужна консультация — в которой среди множества баночек в леднике именно сметана? Оказывается, ее нет!!!
— Ничего, там есть жидкая, тоже подойдет!
— Да нет там больше ничего…
— А ягоды ты с чем делала?
— Со сливками.
— Так и неси их, чудно будет!
Ужин и вправду оказался чудным. Бородинский хлеб с маслом и лососем к сладенькому от свекольного сока и сливок борщу был просто восхитительной добавкой.
Где ещё такое попробуешь? Молодцы послы — знали, чем угодить Барону!
— Много там еще борща осталось?
— Конечно много, я же полную кастрюлю сварила, так что будете два дня пировать!
— Люблю борщ, самая здоровая еда, не устаю от него! Если есть борщ, я ничего другого не ем.
— Мы тоже все в семье борщи любим, я часто их варю, самые разные.
Ужин заканчиваем десертом, как и полагается. За окном шумит дождь, почти темно.
— Ну, ты чем хочешь заняться? Делай что хочешь, сейчас борьба будет, тебе не интересно. Ты прошлый раз не успела книги дочитать, иди, бери, они на месте. Спать сегодня поздно пойдем, буду смотреть, сколько смогу.
Барон смог смотреть репортажи до одиннадцати часов. А я прочла всё, что не успела в прошлый раз и смогла покопаться в его библиотеке в кабинете. Просматривала книги, читала аннотации, записывала те, что хотелось бы прочитать.
Огромное количество книг так называемой «Белой эмиграции», мемуары, мемуары, мемуары. Многие на немецком и французском языках. Сколько же скрыто, или, наоборот, раскрыто в них судеб. Как много мы не знаем о тех, кто покинул страну, в надежде вернуться, но так и не вернулся. И как много тех, кто не смог или не успел рассказать свою историю… Многие книги с автографами авторов, многие с дарственными надписями от издательств, очень старые и совсем новые, изданные в разных странах и на разных языках. Подшивка журнала «Наше наследие», все экземпляры, за двадцать лет существования журнала. Где-то в одном из них опубликованы воспоминания Веры Николаевны Епанчиной, мамы Барона. Так жалею, что в записной книжке не оказалось записи о номере журнала, я и не думала, что у Барона они есть — очень большой промах!.. Когда я делала в прошлый раз, журналы были чем-то прикрыты сверху, и я их не увидела!
Завтра расспрошу его о воспоминаниях мамы, сегодня не буду отрывать от зрелища — уж сильно он увлечен и время позднее. Я изредка отвлекаюсь от книг и наблюдаю за ним — вряд ли у меня найдутся слова описать то, что я вижу.
Но вот усталость берет своё, организм болельщика требует отдыха, и мы отправляемся наверх — готовиться ко сну, делать массаж и спать. Договариваемся, что завтра у меня снова будет возможность привести в порядок подоконник и стол у тахты до его пробуждения — прошлая уборка была отличной, всё осталось на своих местах кроме мусора и покойных мух! Отличная похвала, я поняла, что мои визиты Барону не в тягость и даже приносят пользу.
— Как мне помогает эта мазь! Почему для людей не придумали такую же?
— Может, и придумали, только мы про неё не знаем. И какая разница — эта для лошадей или для людей, лишь бы польза была! Хорошо, что Вам её посоветовали и привезли.
— Да мне много чего советуют и привозят, но это же чудо! Остальные мази совсем не помогают. А после этой ноги живыми становятся, бегать не могу, но ходить легче.
— Кстати, почему Вы сегодня без браслета?
— Так сегодня я не один, завтра уедешь — надену. Ты знаешь, я уже давно им не пользовался. Этим летом я молодец!
— Как Надежда поживает, собирается Вас навестить?
— Собирается, только с визой какие-то проблемы, никак не может получить. Должна надолго приехать, книгу заканчивает писать. Вот жду.
— А дочь приезжает?
— Приезжает. Говорит, что на неделю, а остается на месяц!
— Так и хорошо, веселее вместе!
— Хорошо, только не очень. Я же при ней всё время должен отчитываться — кто звонил, почему, что им надо? Сердится, когда я по телефону по-русски разговариваю, не любит русских!
— Что, так сильно?
— Конечно, сильно! Их же в Монако полно, приезжают играть на деньги. И как себя ведут? Это же просто стыд! Швыряются деньгами направо и налево. Разве можно так тратить деньги? Никакой пользы нет, какой толк так показывать свое богатство? Она уверена, что все русские такие… Не хочет, чтобы я с русскими общался…
В голосе Барона много печали. Но вот массаж закончен, гасится свет, распахивается дверь на балкон, мы желаем друг другу доброй ночи и он быстро засыпает, не забыв сказать перед этим: «Теперь иди, бери ванну, и делай, что хочешь!»
В распахнутую настежь дверь в комнату льется ночная прохлада, слышится шум дождя, все располагает к крепкому безмятежному сну.
А мне еще долго не спалось. Вспоминала рассказы Барона о его друзьях в олимпийских комитетах разных стран. Когда я прочитала о том, что это с его подачи Олимпиада 1980 года состоялась в Москве, не то, чтобы не верилось, но я просто не придала этому особого значения. А теперь, узнав, с кем и как он был дружен, да и сейчас еще дружит, я поняла, какова была сила его стремления попасть в Россию, на Родину. Я просто представила, как и с кем он встречался, как убеждал друзей в Международном Олимпийском Комитете отдать голос за Москву. И ведь получилось! Это была великая его мечта, для осуществления которой его могучий (совсем не боюсь этого определения) ум придумал грандиозный план, а его напористость, сила убеждения и вера в успех помогли этому плану осуществиться. Сейчас этот необыкновенный человек спит в соседней комнате, я у него в гостях, варила для него борщ, а завтра утром пойду передать привет его другу князю, и куплю для него молока… Вот ведь как бывает в жизни. Под монотонный шум дождя и я крепко уснула.
Утро наступало совсем незаметно, по-прежнему моросил мелкий дождь, временами напоминая просто туман. Красивого рассвета не предвиделось, и я спустилась вниз заняться хозяйством — разобрать кипы газет, писем, подготовить зрительское место к приходу болельщика и комментатора. Довольно быстро справившись с беспорядком с помощью моего друга пылесоса на первом этаже виллы и, полюбовавшись сумрачными, затянутыми тучами швейцарскими горами с терассы, я решила сделать фото некоторых сокровищ Барона при сегодняшнем освещении. В погожие дни солнечные блики на картинах портят снимки, и приглушенный свет хмурого утра больше подходил для фото сессии.
Позже, просмотрев, что у меня получилось, я порадовалась тому, что мне удалось повторить снимки.
На часах еще не было восьми, когда проснулся Барон. Свежий и довольный, как и после двенадцатичасового сна! Он явно торопился спустить вниз. И ни разу не пожаловался на ноги по дороге к своему автомобилю и до тахты. Приветствуя родные лица на портретах на лестнице, радостно улыбался каждому! Предстоящий день сулил яркие впечатления! Дождь кончился, горы постепенно очищались от тумана, сквозь тучи проступали окна синего неба, и гостиная наполнялась красками летнего утра.
Удобно устроившись на тахте, Барон сразу включил телевизор. На вопрос, подавать ли завтрак, ответил, что подать нужно в девять, а сейчас можно принести газеты. Спустившись к почтовому ящику, обнаруживаю, что часть газет и писем была завернута в целлофановый пакет, а часть просто мокла под дождем. В почтовом ящике есть крышка, но корреспонденция положена так, что она не закрылась. Хорошо, что дождь кончился, и газеты мокрые только сверху. Я снова с недоумением подумала о почтальоне. Захотелось увидеть его.
После традиционного завтрака из горячего молока с какао и хлеба с маслом и медом, который в этот раз занял совсем немного времени, Барон захотел быстро просмотреть почту, пока репортажи не очень важные.
— Почитай-ка мне вот эту газету, сейчас я открою страницу, мне трудно читать по-русски, а новости интересные.
Барон открывает страницу с новостями о том, как развиваются события на судебных процессах, в которых участвуют представители объединенной Русской Православной Церкви. Я вслух читаю колонку новостей и ничего не могу понять… Похоже, после объединения, противоречий и претензий стало гораздо больше. Стороны обвиняют друг друга в искажении высказываний, в нарушении прав, в ложном толковании церковных постулатов…
— Эдуард Александрович, как же так, столько лет церковь стремилась к объединению, и вот такой результат?…
— А каким должен быть результат, когда все тянут одеяло на себя? Когда мы строили церковь в Ницце, оказавшись в изгнании, на собственные средства, Московская Патриархия ничем не помогла. А сейчас претендует на право владеть всем. Как это понять? Сейчас только и выясняют, кто главней?!
Барон с горечью машет рукой и велит убрать газеты, он будет смотреть Олимпиаду.
Да уж, вот это результат! Что тут скажешь и чем утешишь человека, который на свои средства помог восстановить не одну церковь, и строит свою самую главную на Родине — в Аскании-Нова. И цель у него одна — служение вере, которую он принял и которую чтит безмерно.
Я иду на кухню с подносом, а Барон прибавляет громкость и погружается в репортажи с Олимпиады.
Вернувшись через некоторое время, я застаю его в отличном настроении — легкоатлеты показывают замечательные результаты! Стрельба из лука и у мужчин, и у женщин — красивейшее зрелище.
— Ты посмотри, какие луки! Чудо, чудо! Нет, ты посмотри на мишени, на них почти нет разбежки в попаданиях. Почти все попадают в десятку! Какая подготовка! Вот это соревнование!
Но вот на экране уже гребной канал. Академическая гребля. Байдарки готовы к старту. Заплыв мужчин на 1000 метров, восьмерки. Зрелище необыкновенной красоты! Стремительные торпеды-байдарки несутся с невероятной скоростью! Взмахи весел, команды рулевых, срывающийся от волнения голос комментатора — гостиную заполняет азарт и вот мы уже не перед экраном телевизора, а там, на трибуне гребного канала, и болеем изо всех сил!!!
Через небольшой промежуток времени — новый старт, последний заплыв. Фантастика — но заканчивается он одновременным финишем двух байдарок! Вот это да!!! Сейчас только фотофиниш может определить победителя. Его показывают раз, другой, но он только подтверждает, что обе лодки финишировали одновременно! На экране — лица участников обеих команд. Все взволнованы, напряжены в ожидании приговора. А вот уже лица тренеров! А прямо передо мной — лицо Барона! И голос комментатора, пытающегося предвидеть решение судей, гремит на весь мир!
В памяти всплывают кадры из кинофильма «Королевская Регата», который я видела много раз еще в детстве. Фильм о нашей советской команде, одержавшей победу на королевских гонках. Совершенно аналогичная ситуация — байдарки финишировали одновременно, и это зафиксировал фотофиниш. И вот тренер нашей команды убедил судейский совет в победе подопечных, показав на заседании кадры, запечатлевшие спортсменов после финиша. Команда противника без сил лежит на веслах и еле дышит, а наши молодцы отчаянно ругаются и спорят, кто был неправ в заплыве и кто подвел команду! И слова тренера, обращенные к судьям: «Мы бы могли быть первыми, только дистанция очень короткая!» Вот эти остатки сил у гребцов и позволили команде получить золотые медали! Рассказываю про фильм Барону, он моментально определяет команду победителя — вот у этих сил больше, посмотри, не висят на вёслах!
— Сделай мне сок, пить хочу. Есть там оранжевые?
Пока я готовлю сок, из гостиной раздается крик: «Иди, иди сюда скорей!!!»
Бросив соковыжималку, спешу в гостиную.
— Что случилось?
— Скорее, ты должна это увидеть!
На экране — готовые к старту болиды. Господи, как мало я знаю про спорт и даже про Олимпийские игры! Я и не знала, что гонки на болидах включены в программу…
— Смотри, сейчас будет самое страшное в гонках! Страшнее ничего нет!!! Виражи — это просто пустяки! Старт болидов — это не для всех, это не все могут смотреть!
— Почему?
— Ты представляешь, какая скорость с первых секунд?! Если хоть чуть ошибешься — всё в кашу превратится! Сколько аварий на стартах бывает! Сейчас защиту для гонщиков придумали очень надежную, а раньше, сколько людей гибло! Страшный, страшный момент!
— Эдуард Александрович, и Вы на таких машинках выступали?…
— Да, я же отчаянный гонщик!
— И в аварии попадали?
— А как же?! И не раз! Ты же видела, сколько шрамов на ногах!
— Так шрамы от таких вот гонок?
— Ну откуда же ещё?! Вот, смотри!
Барон напрягается, подается вперед и неотрывно следит за экраном… Старт!!! Все машины срываются с места и мчатся с огромной скоростью! Удачный старт! Барон с облегчением откидывается на подушки и на несколько секунд закрывает глаза… Я смотрю на экран и ничего не понимаю — гоночные машины мчатся по улицам европейского города.
— Эдуард Александрович, что это?
— Как что? Формула -1! Я специально переключил, чтобы старт посмотреть! Да, вот это болельщик! Расписание всех соревнований знает до минуты! И для меня облегчение — не включены гонки на болидах в Олимпиаду!
— Ну, теперь можешь идти гулять.
— Сейчас, сок всё же приготовлю, и тогда пойду.
Я отправляюсь на кухню, готовлю сок и, прежде чем принести его Барону, переодеваюсь для прогулки, чтобы избежать разговоров про одежду. Но, похоже, сегодня его не волнует мой внешний вид и невоспитанность итальянцев, он поглощен происходящим на экране, хотя держит в руках бумажник с деньгами.
— Вот, возьми деньги и постарайся, чтобы сдачу дали мелкими. Мне продукты приносят из магазина, и я немного денег даю посыльным, чтобы кое-что делали на кухне. И возвращайся к двенадцати, послушаешь мой французский!
На обратном пути сними флаги!
— Какие флаги? — у меня даже голос сорвался от этого распоряжения…
— У въезда на виллу, ты же их видела!
— Эдуард Александрович, я не смогу снять флаги, они очень высоко!
— Как это не сможешь? Они просто снимаются, замок внизу — щелкнешь
и все!
— Я никогда не снимала флаги, я боюсь не справиться.
— Да как не справишься, это очень легко! Завтра может никто не прийти
и это не хорошо, если они останутся висеть!
— Я постараюсь…
— Ну, иди, я открываю! И про итальянцев не забудь, не оборачивайся, когда будут приставать! — ничего-то он не упустил из виду!
Выхожу из дома, дождя нет, солнышка тоже, не жарко. Прогулка будет приятной. Иду мимо флагов — как же они высоко! Примериваюсь, смогу ли я дотянуться до замочка? Конечно, нет! Руки моей хватает дотянуться только до верха подпорной стены, а до опоры с флагами ещё очень большое расстояние. Придётся что-то придумывать. Может, у входа на виллу есть какие-то ступени, чтобы взобраться на стену? Возвращаюсь и пытаюсь их найти, но напрасно. В самом уголке между домом и стеной сложена поленница дров для камина, но по ней не подняться. Да и гора в таких густых зарослях, и мокрая после дождя, что вряд ли по ней можно будет добраться до заветных флагов. Немного удручённая, иду к князю, может по дороге увижу, где можно подняться на гору, или на стену?
Хоть утро уже и не раннее, но дорога пустынна, нимашин, ни гуляющих. Княжество после праздника отсыпается, туристы ещё где-то в дороге, и я, не спеша, иду одна вдоль подпорной стены, в надежде отыскать местечко, которое поможет мне на неё забраться. И нахожу его! Успокоившись, я бодро зашагала к памятнику князю! Он в порядке, вокруг чисто, свежие цветы — Барон будет доволен.
Передаю привет от Барона, принимаю ответный, радуюсь своей, уже давней выдумке…
Поднявшись к замку, я не нашла никаких следов прошедшего праздника, кроме ещё не разобранной летней палатки. Вот где принимал князь почетных гостей и сограждан — не под проливным дождем! Флагов нет, всё чисто, газон на месте проведения праздника искрится каплями прошедшего дождя, весёлый и яркий! Замок, по-прежнему, в строительных лесах, краны нависают над ним, ни души вокруг! Безмятежное утро в Лихтенштейне! И вдруг, просто мгновенно, небо становится пронзительно голубым, всё вокруг заливается солнечными лучами! Погода в горах удивительна и совершенно не предсказуема…
Спускаюсь от замка по пешеходной тропинке, и только в том месте, где она круто поворачивает в город, встречаю первых встречных — молодая пара, взявшись за руки, с рюкзаками на плечах, не спеша поднимается по крутой дорожке. Мы приветливо поздоровались. У некоторых домов еще развиваются флаги, но такого буйства, как вчера утром, уже нет. А в городе, на зданиях, остались только те, которые никогда не убираются, все остальные отправились на отдых — дожидаться следующего праздника.
В городе тихо и спокойно, хотя на главной улице уже довольно много людей. Приехали первые автобусы с туристами, гиды повели своих подопечных знакомиться с Вадуцем, постепенно заполняются столики на открытых площадках кафе — время позднего воскресного завтрака наступило. Но итальянской речи не слышно, вероятно туристы из Италии вначале, всё же, знакомятся с городом. Неужели и в этот раз не повезет с невоспитанным итальянцем?
По проезжим улицам засновали автомобили и мотоциклы, наполняя город шумом. Открылись сувенирные магазины, остальные красуются только своими витринами. Прохожу мимо моей любимой стройки, она заметно подросла. Всё тот же идеальный порядок. В церкви святого Флорина еще идет воскресная служба. Захотелось обойти её вокруг. Очень красивая церковь, у входа в нишах скульптуры, она окружена сквером, много цветов. Пока я шла по дорожке сквера, служба закончилась, и нарядные прихожане заполнили площадь у церкви.
Вот сегодня мне посчастливилось увидеть много красивых людей! Почти все были одеты в национальные костюмы, по-особому торжественные и радостные лица. Никто не спешил расходиться по домам, небольшими группами обсуждали свои дела, ребятишки играли и резвились вокруг взрослых, звучал смех и радостные возгласы.
Город как-то сразу наполнился жизнью, всё перемешалось — жители, туристы. Воскресный день вступил в свои права. Прогулка удалась! Но пора и поспешить — меня ждут флаги. До магазинчика у заправки я шла по проезжей улице, по ней уже вовсю сновали автомобили и мотоциклы, и было удивительно много прохожих.
Получить в магазинчике сдачу мелкими купюрами мне не удалось. Моя покупка из пакета молока и пачки соли стоила не дорого, и приветливая продавщица никак не могла понять, почему я недовольна сдачей. Она дважды проверила сумму на чеке, пересчитала при мне и ещё нескольких покупателях деньги, которые мне подала и на мою просьбу разменять двадцатифранковые купюры хотя бы на десятифранковые ответила вежливым отказом, сказав, что дала мне очень хорошие деньги. А о размене пятидесяти франков вообще не стала со мной разговаривать. Не делают здесь то, что не положено по правилам. А правила таковы, что сдачу нужно давать наиболее рационально. Еще один маленький жизненный урок.
Попросив прощения у неё и покупателей за то, что я заняла время, получив их радостное прощение, я вышла из магазинчика, полюбовалась недолго горами и снова в него вошла — купить еще один пакет молока… Расплатилась двадцатью франками и получила «хорошую» сдачу. Повторив операцию ещё раз, я выполнила поручение Барона про мелкие деньги и, довольная своим умом, отправилась на виллу по знакомой дороге вдоль виноградника.
Гроздья винограда уже довольно заметно окрасились в синий цвет и висели на кустах ровной линией, как раз на уровне протянутой для сбора урожая руки.
Как всё продумано в этой стране! Кусты роз были усыпаны цветами и соревновались друг с другом количеством распустившихся бутонов и яркими красками.
Не я одна шла в этот день по территории виноградника, многие туристы тоже предпочли эту дорогу тротуару. Кое-кто старался сделать фото, на которых в кадре были бы видны и розы и виноград. Не меня одну поразил этот виноградник!
Дорога в гору с пакетом, в котором были три упаковки молока и соль, не была такой трудной, как в прошлый раз, и я довольно быстро дошла до виллы. Флаги меня уже поджидали, весело развиваясь на ветру. На небе откуда-то появились тучки, они резво бежали по небу, сталкиваясь между собой, снова разбегаясь в разные стороны, как будто у них были собственные небесные олимпийские игры…
Оставив пакет у калитки, я пошла до самого низкого места в подпорной стене в направлении к замку. В одном месте стена как бы разрезалась стволом огромного дерева, и его широкое основание вполне могло сойти за ступеньку.
Но по дороге уже сновали машины, и мне вовсе не хотелось угодить под их колёса, тем более те, что ехали вниз, прижимались почти вплотную к стене, чтобы пропустить встречные. Мне пришлось довольно долго выжидать момент, когда дорога оказалась свободной, после чего храбро и очень быстро вскарабкаться на стену. Я благодарила судьбу, что вокруг не было зрителей… А на небе тучки приближались, вероятно, к финишу своего забега… До финиша — считанные метры, и они все сбились в плотную огромную тучу!
Добираться к флагам пришлось по зарослям кустов, густо оплетенных паутиной, что совсем не радовало пауков. Кроме того, в траве прятались полчища комаров, которые, наоборот, ликовали от моего появления — обед сам пожаловал!
Когда я оказалась у заветной цели, то поняла, что снять флаги и вправду не большая проблема — защелка на замке открылась без труда и флаги медленно сползли прямо ко мне в руки. Осталось всего ничего — спуститься на дорогу! Радуюсь, что сегодня по ней никто не идет ни вверх, ни вниз. Голоса гуляющих доносятся только с пешеходной тропы, но меня с неё не видно. Вернувшись на исходную позицию по проложенному мной же пути, дожидаюсь, когда не будет слышно
шума машин с обеих сторон, и, закрыв глаза, спрыгиваю со стены! И быстро покидаю опасную в этом месте дорогу, чтобы не испугать и не рассердить водителя,
спускающегося по дороге на резвом спортивном BMW. А ему навстречу несётся вереница мотоциклистов в ошеломляющих одеждах и шлемах. Они ювелирно разъезжаются на повороте прямо передо мной. Я поняла, что, практически, совершила подвиг!
Начинает накрапывать дождь, я едва успеваю достать со стены и свернуть полотнища флагов, как дождь становится ливнем. Вероятно, погода помогла мне совершить героический поступок без зрителей, за что я была ей необычайно благодарна.
— Что, уже вернулась? Открываю, открываю! — раздается из домофона бодрый голос Эдуарда Александровича.
Пакет с молоком и солью отношу на кухню, сушу полотенцем волосы, иду в гостиную.
— Что, дождь пошел? Сняла флаги? — волнуется Эдуард Александрович и тут же расцветает улыбкой, увидев в моих руках флаги.
— Сняла, вот они, куда их положить? Только они подсохнуть должны, дождь намочил немного.
— Чудно, чудно! Вниз отнеси, там хоть где положи, не важно. Только и Российский захвати, не забудь! А деньги разменяла?
— Конечно, разменяла, вот, получайте сдачу.
Я отдаю Барону денежки и чеки. Он рассматривает их, довольный результатом.
— Надо же, много разменяла. А пятьдесят франков не получилось?
— Не получилось! Чтобы их разменять, пришлось бы ещё три раза в магазин заходить.
— Зачем?
Пришлось рассказать, как я меняла деньги. Барон хохочет, довольный моей выдумкой.
— Ну, иди, делай себе бутерброд, проголодалась, наверное. А мне ягод набери, и со сливками сделай, как вчера.
Барон прибавляет звук и погружается в олимпиадное действо, а я занимаюсь хозяйством. Флаги отправились дружной компанией вниз, в одну из гостевых комнат в подвале. Там они пробудут до следующего праздника, ничуть не споря, который из них в жизни Барона главный. Он с уважением относится к каждому и чтит все одинаково.
Поднявшись на первый этаж, взяв подходящую чашку, иду за ежевикой. На улице ярко сияет солнце! Погода в горах — удивительное явление.
Обед готов, устраиваюсь с бутербродом и чаем в ногах у Барона, чтобы лучше видеть экран, а он с аппетитом поглощает ежевику.
— Знаешь, удивительные люди, эти швейцарцы! Ягоды покупают только в магазине, а то, что можно сорвать и съесть — не едят! Даже не знают, как пахнут настоящие ягоды!
— Вы давно ежевику посадили? Кусты такие огромные, просто до неба уже дотянулись! И место замечательное выбрали, живая стена из ежевики!
— Место не я выбирал.
— А кто же?
— Птички!
— Какие птички? Их там много всяких…
— Да все. Летали, где попало, ягоды клевали, а покакать ко мне прилетали! Вот и посадили ежевику сами, где захотели! Здорово получилось?!
— Еще как здорово! Вот это помощники!
— Я раньше очень много её собирал, пока ходить мог, а теперь не все соглашаются в колючки лезть. А ведь вкусно-то как! Ну что там в городе? Рассказывай! Люди сегодня красивые?
Я рассказываю обо всём, что видела во время прогулки. Привет от князя радует Барона, как ребёнка. Он каждый раз хочет узнать, чисто ли возле памятника, много ли людей, есть ли цветы?
— Вот, смотрите, сколько цветов сегодня у Вашего друга, и чистота необыкновенная!
Я решила показать ему свои снимки с прогулки, он же все сам сможет посмотреть, что и как сегодня в городе. Как же он был этому рад! Рассматривая фото на дисплее фотоаппарата, он даже про телевизор, кажется, забыл.
— Жалко, что ты не приехала в пятницу. Могла бы с князем за ручку поздороваться и поговорить, он в этот день каждому уделяет внимание, каждому, кто к нему подходит! И вина княжеского попробовать, угощение для всех гостей князь готовит! Очень веселый праздник! Постарайся в следующем году не пропустить!
— Я надеялась, что он все же в субботу будет, такой ливень был!
— Нет, праздник никогда не переносят. О, как много людей из церкви вышло! Службу не смотрела?
— Нет, я к самому концу пришла. В церковь в следующий раз обязательно зайду, если вы отпустите погулять.
— Конечно, отпущу. Сейчас давай-ка все убери и будешь слушать мой французский. В двенадцать звонок будет!
Барон немного приглушил звук телевизора и приготовился к телефонному разговору. Пока телефон не зазвонит, я прошу у него разрешение сделать несколько снимков, как он будет говорить по-французски. Он не соглашается, потому, что не одет для съемки. Но после моих уверений, что это только мне на память и чтобы показать детям, даёт разрешение. Потом вдруг увидел, что халат-то у него вполне подходящий и разрешил фото показывать всем, кому я хочу.
На часах двенадцать, а звонка нет. Эдуард Александрович нетерпеливо посматривает на часы и немного нервничает — через двадцать минут начнется забег на сто метров у женщин, он должен освободиться к этому времени. Стометровку он любит больше всего!
Но вот и звонок!
— Аллё!
И вот, двадцать минут действительно потрясающего разговора на превосходнейшем французском! И это не только французская речь! Это жестикуляция, это мимика, это интонации, это блаженство на лице! Я, делая снимок за снимком, не могла им налюбоваться! Барон так увлечен, что совсем не обращает на меня внимания и я безумно этому рада.
— Ну как, понравился мой французский? Я же говорил, что прекрасно им владею! Всех старых друзей услышал. Олимпиаду все смотрят, все живы-здоровы!
И как только Барон закончил разговор, начался репортаж о забеге на сто метров среди женщин. Он вызвал почти такие же эмоции, как вчерашний, у мужчин. И снова Ямайка дарит Олимпиаде чемпионку, спортсменка бежит дистанцию быстрее одиннадцати секунд — за 10,78! Снова бесконечные повторы, ликование на трибунах и комментарии Барона.
— На следующей Олимпиаде женщины покажут десять секунд! — в его утверждении ни тени сомнения.
На часах — начало второго, скоро мне надо уезжать. Поднимаюсь в спальню за мазью, но решаю, что сделаю массаж в домашней одежде, а потом уже переоденусь, чтобы увезти с собой как можно меньше запаха.
— Ты когда домой уезжаешь?
— Сейчас массаж сделаем, и буду собираться.
— Нет, из Швейцарии?
— Через две недели.
— В наш магазин поедешь ещё?
— Не знаю, я уже много книг купила, все, наверное, и не заберу. А что?
— Мне из посольства пакет с моими книгами привезли, нашли в кладовке, видно заставлен чем-то был. Отдашь в магазин несколько экземпляров?
— Конечно, отдам, сколько отвезти?
— Да несколько, три-четыре. Просто отдашь, деньги они мне потом пришлют.
Пока я делаю массаж, а Барон смотрит, как идет борьба среди «безобразных» женщин, в голове моей мелькает мысль, что книги, которые так счастливо отыскались в посольской кладовой, я смогу купить сама! У меня на них много желающих, они будут замечательными подарками для друзей! Вот так сюрприз, снова мне повезло!
Закончив процедуру, иду отмываться от запахов, насколько это возможно. Переодеваюсь, упаковываю домашнюю одежду в плотный целлофановый пакет, потом еще в один — на всякий случай! И вот я почти готова в дорогу. Спускаюсь по лестнице, прощаюсь с портретами, проверяю порядок на кухне.
— Давайте-ка браслет Ваш наденем, хорошо, что я его увидела.
— Давай, я сам надену. Книги в углу за шкафом, в коричневом пакете.
Нахожу упаковку с книгами, она ещё не распечатана. Подняв ее, вижу несколько экземпляров другого формата — издание на немецком языке. Конечно же, я и её хочу купить, для музея Достоевского.
— Эдуард Александрович, знаете, что я придумала?
— Что придумала?
— Я не повезу книги в магазин, я сама их у Вас куплю!
— У тебя книга есть, с автографом!
— Есть, но у меня её часто читать берут, и я все время нервничаю — вдруг не вернут, потеряют?! Я для несколько для друзей в подарок куплю. Конечно, я могу отвезти книги в магазин и сразу их купить, но зачем Вам деньги потом ждать?
— Ну, ладно, покупай сама! А в магазин позвони, скажи, что ещё есть. Пусть мне сообщат, сколько прислать.
— Я еще одну на немецком возьму. В музей отошлю.
— Бери.
Я расплачиваюсь за книги, упаковываю все в сумку, совершенно счастливая!
А Эдуард Александрович снова собирается вызвать мне такси.
— Я поеду в автобусе, как в прошлый раз, вот мой билет, вот расписание,
не волнуйтесь ни о чём!
— Тогда, вот деньги на билет!
— Нет, не возьму, билет уже куплен!
— Бери и не спорь! Какая ты упрямая! — опять сердитые нотки в голосе и я решаю не спорить.— В поезде садись с правой стороны, там вид из окна лучше.
— Да, я поняла в прошлый раз, что села не правильно, сегодня сяду справа.
— Как приедешь, позвони.
— Конечно, обязательно позвоню. Сейчас приготовлю Вам всё для ужина, чтобы было удобно и мне уже пора.
— Нет, готовить не надо, вечером племянники придут, все сами сделают.
А сейчас возьми подарки всем от меня, знаешь, где лежат.
Про подарки уже не спорю, чтобы не огорчать. Но мне приятно, что он помнит о моей семье.
Обнимаемся на прощание. В этом году мы уже больше не увидимся, я использовала обе возможные визы. Обещаю обязательно навестить его, как только приеду после Нового года.
— Я Вам письма писать буду.
— Не пиши, мне по-русски трудно читать, лучше приезжай! Я уже никому не отвечаю. Только открытками благодарю… Ну, иди, открываю…
На улице туманно, временами моросит. В этот раз я снова села в автобус, идущий через Бальцерс, чтобы получше его рассмотреть, хотя бы через окно автобуса. В Саргансе, на перроне вокзала, было многолюдно, непогода подгоняла туристов побыстрее вернуться домой. Но мне повезло сесть в вагоне у окна справа и всю дорогу любоваться видами швейцарских гор и озер, укутанных тучами и туманом, это тоже очень красивое и величественное зрелище. У природы нет плохой погоды для создания чарующих полотен.
Домой я добралась без приключений, знакомая уже дорога не волновала, и было время спокойно вспоминать все, чем были наполнены два дня общения с Бароном.
Дома меня дожидались девочки, но встреча была не такой бурной, как предыдущая.
— Ты снова пахнешь Дедушкой Бароном?
Катюшка обнимала меня и принюхивалась, а Селину мой запах не волновал, она просто заняла свое место на моих руках и была вполне довольна, что её никто не беспокоит.

Алма-Ата,
сентябрь 2008 года.

© Copyright: Ирина Беспаева