К 55 летию Детской школы искусств города Лобня. Проза Е. Шаровой

В детстве я очень хотела «играть на пианино», тем более, что лучшая подруга как раз училась в музыкальной школе по классу фортепиано и, приходя к ней домой я иногда бренчала на несчастном инструменте. Мама не отговаривала, но аргумент «у нас нет пианино и нам его и некуда ставить» всё-таки выдвигала. Это сейчас я понимаю, что ещё одним фактором были финансовые затруднения.
Однажды мама всё-таки поддалась на мои уговоры, узнала о том, когда можно будет прийти на прослушивание, и в конце лета 1982 года повела меня в Школу искусств — в новое здание, открытое на улице Ленина¹. Я не запомнила всех подробностей прослушивания, но помню, что спела куплет из песни «Крылатые качели». Кажется потом педагог нажимала на клавиши стоявшего в кабинете фортепиано и спрашивала у меня сколько клавиш было нажато. Вероятно было что-то ещё, но со временем всё забылось. Потом я узнала, что среди моих экзаменаторов была педагог моей подруги — Горбатова Элла Алексеевна.
Спустя какое-то время мы с мамой снова пришли в школу — там вывесили списки поступивших. Увы! Моя фамилия была не в списках «на пианино», а почему-то в списке рекомендованных на театральное отделение. Как же мне было обидно — словами не выразить! «Какое театральное, я пианисткой хочу!» — почти рыдала я. Мама сумела меня убедить хотя бы попробовать, напомнив, что она сама в молодости занималась в самодеятельности и сыграла в нескольких постановках их театрального кружка. В общем, в сентябре я пошла не только в третий класс средней школы, но начались занятия на театральном отделении Школы искусств.
Директором тогда был Александр Александрович Листов — Сан Саныч, как его все называли. Несмотря на то, что прошло много лет, я отлично помню, его добрую улыбку и взгляд из-под очков. Всегда спокойный, чуткий, доброжелательный…
Несмотря на первичное сопротивление, учиться на театральном мне понравилось, и это при том, что я никогда не грезила о сцене, не воображала себя актрисой, да и ребёнком я была довольно зажатым — какой уж тут театр и публичные выступления! Но учёба наша продолжалась недолго. Наш преподаватель уволилась, заменить её было не кем — штат школы только формировался… Мы отучились только две четверти, а в декабре 1982-го наш театральный класс распустили.
На этом моя «театральная карьера» могла бы и завершиться, но вдруг в октябре 1983 года по общеобразовательным школам разослали информацию, что театральное отделение возобновляется и Школа искусств приглашает не только новых учеников, но и зовёт тех, кто год назад занимался, вернуться к обучению без вступительных экзаменов. И я, уже совершенно добровольно, решила, что буду учиться. Помню, что когда я училась в первый раз, нас было довольно много в группе, а вот вернулось из прежнего набора меньше половины (со временем ещё отсеивались, но это было уже в процессе). Было сформировано две группы из детей примерно от 8 до 13-14 лет.
Нашим преподавателем стал Букатов Вячеслав Михайлович. Это позже я узнала, что он педагог-психолог, доктор педагогических наук, специалист по социо-игровой педагогике и т.д. А нам, ученикам, он просто понравился. Он моментально расположил всех к себе, а на занятиях было интересно и познавательно. Как раз в 80-е он разрабатывал программу для четырёхлетнего обучения в детских театральных студиях и мы учились именно по его методике. Учиться было реально интересно! Мы изучали основы системы Станиславского, историю театра, заучивали стихи и прозу, декламировали, играли этюды и сценки… Кроме этого на протяжении всех лет обучения мы ходили на занятия к художникам — замечательная Князева Тамара Алексеевна учила нас навыкам рисования. Потом добавились сцен. речь и сцен. движение — нас учили правильно дышать, говорить, двигаться. А ещё, буквально по 1-2 четверти учебного года, у нас были дополнительные занятия: хореография (нас учили координации и основам балета), хоровое пение, нотная грамота (вожделенное когда-то пианино!). Была и история музыки, уроки которой запомнились тем, что наша преподаватель по этому предмету не только рассказывала нам какие-то историческо-музыкальные факты, но и несколько занятий было посвящено рок-опере «Юнона и Авось» — именно на этих занятиях я впервые услышала её на пластинках!
Кроме обучения всяким театральным премудростям, Вячеслав Михайлович возил нас в московские театральные музеи. Так я побывала в Государственном центральном театральном музее имени А.А. Бахрушина и в доме-музее М.Н. Ермоловой. В роли экскурсовода был сам наш педагог, и рассказывал он так интересно, что иногда к нашей группе присоединялись посетители, зашедшие в музей просто так. Бывали мы и на театральных постановках, но не очень часто, так как спектакли проходили в Москве и заканчивались порой в позднее время, так что организовать нашу поездку из Лобни и обратно было, думаю, довольно сложно.
Несмотря на то, что учиться на театральном мне нравилось, после третьего года обучения я «взбрыкнула» и отказалась продолжать обучение. Просто так вышло, что нагрузка нашего преподавателя росла и в Школу искусств пришёл ещё один педагог.  Группу, в которой я училась, передали ему. А у нашей группы как-то не клеилось ничего с новым преподавателем. Наверное, он был неплохой специалист, но вот «не сошлись характерами», не сложилось нормального взаимодействия. Другой подход, другой настрой и характер педагога не вызывали желания работать, а вот желание бросить занятия возникло. Третий учебный год я всё-таки закончила, но с началом нового не вернулась. Оказалось, что бросили занятия и несколько других учеников из моей группы. Не могу внятно вспомнить, чем нам так не угодил новый преподаватель, но что-то было не то. Потом выяснилось, что ушли не только ученики, но и преподаватель летом уволился, и можно было спокойно доучиться четвёртый год у Вячеслава Михайловича.
Целый 1986-1987 учебный год я никуда дополнительно не ездила и ничем, кроме астрономии, не занималась. Правда свобода мне на пользу не пошла — вероятно от скуки и от подростковых выкрутасов я медленно, но верно в обычной школе скатывалась с уверенной «хорошистки» в «троечницы». Это сейчас я понимаю, что театральное отделение давало мне очень многое, что помогало учиться и в обычной школе — тренировка памяти, внимательность, улучшение координации (сцен. двиджение давало свои плоды), была купирована боязнь публичных выступлений — ответов у доски. Конечно, без «театральной нагрузки» у меня всё посыпалось. Наступили летние каникулы. Собственный школьный дневник с тройками меня, скажем прямо, не впечатлил. И я помню, что сама попросила маму сходить со мной к Сан Санычу и узнать нельзя ли мне вернуться доучиваться на театральном. Мама поворчала, конечно, но пошла. Директор не возражал, но сказал, что решение о продолжении моего обучения на четвёртом курсе должен принять педагог. Вячеслав Михайлович, устроив мне небольшие экзамены (нужно было сыграть этюд и прочитать басню), одобрил моё возвращение и даже похвалил. И с сентября 87-го я снова стала ходить в две школы.
На протяжении всех лет обучения мы, «театральные», регулярно участвовали в сборных отчётных концертах учеников Школы искусств, новогодних постановках, ставили отрывки из различных произведений, среди которых вспоминается «Ромео и Джульетта» (в этой постановке я не играла, только подменяла на репетициях кого-нибудь из участников сцены, если они отсутствовали), сыграла одну из главных ролей в спектакле по мотивам какой-то современной тому времени детской пьесе (название, увы, не помню, но что-то о футболе); в небольшом отрывке из повести «А зори здесь тихие…» я играла Соню Гурвич, в «Сказе про Федота-стрельца, удалого молодца» я была одним из молодцев-скоморохов — «…Ну-ка встаньте предо мною Тит Кузьмич и Фрол Фомич…» и Нянькой царевны. Кстати, каждый из учеников, независимо от того был ли задействован в том или ином спектакле, должен был выучить все роли — на случай внезапной подмены коллеги. Так что память мы тренировали только так!
В мае 88-го, отыграв наш выпускной спектакль по Филатовскому «Сказу про Федота-стрельца, удалого молодца», я и мои одногруппники получили свидетельства об окончании Школы искусств по специальности «Актёрское искусство».
Прошло уже так много лет с момента окончания Лобненской школы искусств, но кое-что из навыков пригождается мне и сейчас. Правда запоминание текстов своих стихов в это не входит и я довольно неуклюжа — навыки сцендвижения я растеряла в первую очередь. Но зато я вполне могу справиться с зажатостью перед публичным выступлением, настроить речь.
Время обучения я вспоминаю с теплотой и благодарностью — все наши преподаватели были добры к нам, старались направить нашу кипучую, а порой и разрушительную юную энергию в созидательное русло.
От всей души желаю Лобненской школе искусств дальнейшего процветания. Чтобы её выпускники продолжали развивать свои таланты и внесли свой вклад в культуру и искусство нашей страны!

¹ Детская школа искусств города Лобня открылась 1 января 1966 года как Краснополянская вечерняя музыкальная школа. В 1982 году было построено и открыто новое здание школы по адресу ул. Ленина 15А. В связи с открытием хореографического, художественного и театрального отделения, в том же году школа была переименована в Детскую школу искусств.

© Copyright: Евгения Шарова