#ПроГероя. Разведка боем. Из воспоминаний П.Г. Зерцалова

Военноу Фото Зерцалова П.Г.Мой отец, Зерцалов Павел Геннадиевич (1923-1997) прошел всю Великую Отечественную войну с 1941 по 1945 год, был на переднем крае и чудом остался жив. В 1941 он защищал Москву рядовым в лыжном стрелковом батальоне, приданном 71 морской стрелковой бригаде в составе 1-й Ударной армии. В 1945 брал Кенигсберг лейтенантом, командиром автоматчиков 60 гвардейского танкового полка 8-й гвардейской танковой дивизии. Отец четыре раза был ранен. После войны он служил в Московском округе ПВО и закончил службу в звании инженер-подполковник. За время войны отец был награжден тремя орденами и многими медалями, среди которых особая медаль «За отвагу».
Отец был ветераном 331 Брянской Пролетарской Смоленской дважды Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии, которая в 1941 году освобождала Красную Поляну и Лобню.
Ветераны этой дивизии каждый год на 9 Мая встречались на Лобне, в школе №1 и выступали перед школьниками, вспоминая героическое прошлое. Один из рассказов отца я всегда читаю и перечитываю каждый год на 9 Мая. Это рассказ о боях за освобождение Белоруссии в 1944 году в составе 331 стрелковой дивизии 31 Армии, за которые он был награжден медалью «За отвагу» №2927358.
Представляю вашему вниманию его рассказ-воспоминание.

В.П. Зерцалов

РАЗВЕДКА БОЕМ
После госпиталя я окончил курсы младших лейтенантов Западного Фронта, где мне присвоили звание «младший лейтенант», и в конце февраля 1944 года я был направлен на 3-й Белорусский Фронт.
По прибытии получил назначение в 110 6 стрелковый полк 331 стрелковой дивизии 31 Армии на должность командира стрелкового взвода.
Наша дивизия держала оборону под Оршей в очень тяжёлых условиях болотистой местности. Наступила весна. Снег, который зимой был хоть какой-то защитой, таял, превращая округу в настоящее болото. Солдаты иной раз сидели по пояс в воде. Отрыть траншеи было невозможно, они сразу наполнялись водой. Мокрые, грязные шинели сушить было негде. После восьми месяцев обороны вся местность простреливалась противником, от которого нас отделяло всего сто метров.
Солдаты моего взвода были в основном пожилого возраста, лет под пятьдесят, передвигались они с трудом и болели «куриной слепотой». Мне же, их командиру, только что исполнился двадцать один год. За время войны с 1941 года я видел, сколько гибло молодых солдат, и тогда, глядя на своих подчинённых, думал, что, наверное, добивают последних.
Все передвижения мы могли делать только ночью, а днём сидели в небольших углублениях, не поднимая головы. Желающих пойти за продуктами и боеприпасами в тыл за три километра найти было трудно. Некоторые солдаты оказались настолько обессилены, что готовы были отдать свою порцию, лишь бы их никуда не посылали.
В мае нас заменили и вывели из обороны. Старых солдат у меня забрали, отправив их в трофейные команды, а вместо них дали молодое пополнение из только что освобождённых областей Западной Украины.
Нас отвели в тыл на двенадцать-пятнадцать километров от передовой и приказали обучать молодое пополнение. Началась подготовка к боям за освобождение Белоруссии.
В середине июня наш батальон давал показные учения перед штабными офицерами 71 корпуса. Мне, командиру взвода, пришлось командовать ротой, потому что командир роты сказал мне: «Я заболел, и ты остаешься за меня». Надел на шею повязку и ушёл в санчасть, где у него были знакомые.
Учение проходило со стрельбой боевыми патронами и снарядами, как в настоящем бою, только противник не стрелял-в этом было отличие. К тому же нас сопровождала артиллерия огневым валом, это когда своя артиллерия бьёт перед наступающей пехотой с небольшим упреждением.
На разборе учений генерал-лейтенант ругал артиллеристов за то, что они дали слишком большое упреждение, видимо, боясь зацепить своих.
Всё было готово к началу наступления за освобождение Белоруссии под кодовым названием «Багратион».
Утро 22 июня 1944 года, когда мы двинулись на передовую, было прекрасное и солнечное. Мы шли и видели много замаскированных в лесу и за кустами артиллерийских батарей крупного калибра, готовых ударить по врагу.
Передовая проходила по болоту, поэтому траншей не было, а защита состояла из земляного вала.
Мы расположились на переднем крае.
Нам раздали листовки, в которых говорилось, что Красная Армия переходит в решительное наступление от Черного до Баренцева моря, только части двинутся вперёд в разное время. Раньше нам говорили, что во время предстоящего наступления пехоту будет поддерживать большое количество техники, танки, авиация, а перед началом будет проведена многочасовая артподготовка.
В 9-00 всех офицеров вызвал к себе комбат. Он сообщил, что взят пленный, который показал, что немецкое командование узнало о нашем наступлении и поэтому все основные силы отвело в тыл километров на восемь, чтобы наша артиллерия обрушила свой огонь на пустые позиции. Поэтому наше командование отменило все, что планировало и обещало.
Комбат говорил, что перед нами пустые траншеи, стоят только небольшие заслоны, поэтому никакой артподготовки перед наступлением не будет. Нас будут поддерживать только тридцать минут полковые батареи сорокопяток и миномёты, которые откроют огонь в 13 часов, а потом по сигналу зелёной ракеты мы пойдём в наступление. Задача поставлена штурмовая. Никто не имеет права залегать, несмотря ни на какой огонь. Только вперёд.
Комбат продолжал, что войска наступают на разных участках в разное время: «Вот справа слышите грохот это 11 Гвардейская Армия пошла в наступление в 9-00. Поэтому, если немцы и имели какой-то резерв в городе Орша, они его бросили против 11 Армии, а против нас уже никого не будет, нам некого бояться».
От комбата я вернулся к своему взводу и обо всем сообщил.
Мне показали проход в нашем минном поле для моего взвода, дали одного сапёра, который той ночью делал проход в минном поле у немцев и должен показать этот проход мне во время наступления.
45 мм орудия были поставлены рядом с нами в боевых порядках.
Был безоблачный солнечный день, стояла тишина. Быстро летело время.
В 13-00 артиллеристы начали бить по немцам прямой наводкой. Выстрелы раздавались у нас над самым ухом. Немцы как будто того и ждали. Сразу же обрушили на нас шквал снарядов и мин. Раздался оглушительный грохот. Нельзя было понять, где рвутся немецкие снаряды, а где бьют наши орудия. Поднялись клубы дыма и пыли. Не стало видно солнца. Мои необстрелянные солдаты в страхе забились во всякие дыры и щели, ведь они ещё не были в боях.
Не успел я оглянуться, как вижу: сквозь чёрные клубы дыма взлетела зелёная ракета. Это был сигнал атаки!
Поднять взвод в атаку можно было только личным примером, потому что из-за грохота никаких команд не было слышно, и я сказал помкомвзвода, что пойду впереди, а он чтобы поднимал всех солдат и выходил последним.
Приказав ни на шаг не отставать сапёру, знающему проход в немецком минном поле, я первым бросился в кромешный ад. Солдаты, видя меня, несмотря на страх, бросились за мной, потому что верили мне.
Несмотря на жестокий шквал огня, встретивший нас, мы продолжали наступать. Только оглядываясь назад, я видел, как рвались снаряды и падали мои солдаты.
Когда мы преодолели середину нейтральной полосы и уже приближались к минному полю немцев, вдруг мой сапёр упал, сражённый осколком снаряда.
Я остался без проводника, не зная что делать, но продолжая двигаться вперёд. Мысли проносились одна за другой: впереди минное поле, прохода я не знаю, ложиться запрещено, остановиться подумать тоже нельзя…
И в этот момент, когда я продолжал движение вперед, сбоку осколком мне перебило нос. Кровь хлынула, как вода из бутылки, залив всё лицо. Я разорвал индивидуальный пакет, зажал нос рукой, чтобы остановить кровь и залёг в воронку.
Через некоторое время, посмотрев назад, я увидел, что от моего взвода осталось человек пять, и те тоже залегли сзади метрах в восьми от меня. Ни справа, ни слева никто не наступал, а снаряды продолжали часто рваться вокруг так, что едкий дым заползал ко мне в воронку.
Я решил лежать в воронке, пока не стихнет артобстрел, потому что если выползать при таком шквале огня, осколки снарядов обязательно пронзят меня, а в воронке может поразить только прямое попадание, когда даже и почувствовать что-либо не успеешь.
Я начал выползать, когда стих артобстрел и засвистели пули, это немцы добивали раненых. День клонился к вечеру.
Добравшись до нашего переднего края, я не узнал места, откуда мы начинали наступать. Кругом лежали глыбы вывороченной земли, как будто кто-то её перепахал огромным страшным плугом.
В глубине нашей обороны мне повстречался писарь батальона, который рассказал о больших потерях.
В санвзводе меня перевязали и отправили в санбат.
Мы добирались на машине до санбата на станции Красное почти всю ночь, потому что навстречу шли колонны танков и мы останавливались, уступая дорогу. Невольно думалось, где же вы были раньше?
Добрались мы до санбата только утром 2 3 июня 1944 г.
Часов в шесть утра, когда я был под душем в палатке санбата, загрохотала многочасовая артподготовка. Это началось генеральное наступление 3-го Белорусского Фронта совместно с 2-ым Белорусским и 1-ым Прибалтийским, в результате которого была освобождена Белоруссия.
Как потом я узнал, наш батальон в числе других частей 22 июня 1944 года выполнял разведку боем.

«…22 июня оба фронта провели разведку боем. В результате удалось уточнить расположение огневой системы противника непосредственно на его переднем крае и расположение некоторых батарей, которые раньше не были известны.» — Г. Жуков. «Воспоминания и размышления» 10-е издание, 3 том, стр. 139.

© Copyright: Павел Зерцалов

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Одноклассники
Запись опубликована в рубрике МЫ ПОМНИМ с метками , , , , , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.

5 комментариев: #ПроГероя. Разведка боем. Из воспоминаний П.Г. Зерцалова

  1. Людмила говорит:

    Володя, потрясающий рассказ. Трудно даже представить все это, а как было пережить! Светлая память твоему отцу!

  2. Лариса говорит:

    Это был ад на земле, трудно представить, как выживали и откуда брались силы преодоления. Хорошо, Владимир, что сохранились такие подробности, дающие ясное представление о войне и конкретно о подвиге твоего отца. Вечная память…

  3. admin говорит:

    Владимир Павлович!
    Спасибо за то, что поделились воспоминаниями — и вашими и вашего отца.

  4. Евгения говорит:

    Владимир Павлович! Захватывающая история и интересная, героическая судьба Вашего отца. Вы и Ваша семья можете гордиться своим отцом и дедом. Слава и память всем героям, погибшим и выжившим во имя счастливой жизни на земле!
    Е.Р.

  5. Владимир Зерцалов говорит:

    Спасибо вам, мои дорогие! К вашим словам добавить нечего, но у меня еще сохранились короткие воспоминания отца, которые постараюсь передать в ближайшее время.

Добавить комментарий для Евгения Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *