Пишут друзья. С Кавериным на Северный Полюс. Проза Л. Сикорской

Мне часто снится, что лечу
К тебе, в Полярный.
Не загашу в ночи свечу,
В окне — огонь янтарный.
На площади «Двух капитанов»
Стою, как на причастии,
Среди морей и океанов,
Маяк мне светит счастьем.
И я несусь к нему, крылом
Звезды почти касаясь.
Есть на планете дом,
Где словом согреваюсь.
Каверин, видно, ты писал
Не просто книгу!
Искать по жизни свой причал —
Подобно бригу…

«Можно строить самые остроумные гипотезы – будьте уверены, действительность над ними посмеётся» Ф. Нансен

Я проснулась неожиданно оттого, что в коридоре что-то загремело и грохнуло на пол. Я вскочила и застыла от неожиданности. Мой сынишка, которому стукнуло семь лет, стоял у самой двери, одетый в шубу, валенки, шапку-ушанку. На спине был ранец, а в руках компас, подзорная труба, карта и игрушечное ружье.
— Ты куда собрался? – с негодованием спросила я.
— На Северный полюс, — ответил тот, не скрывая своей досады, что я проснулась.
— Чего тебе там надо? – я продолжала интересоваться.
Путешественник сначала посмотрел на меня, поправил ремень и с твердостью в голосе ответил:
— Надо кое-что проверить. Я туда и обратно. К обеду вернусь.
Я еле сдерживала смех. Увидеть такое спросонок!
— Ну, хорошо. Меня с собой возьмешь? Я мигом оденусь. Что с собой взять?
Полярник подумал и посоветовал взять бутерброды с колбасой.
Надев наспех шубу с сапогами, я напялила на голову платок, завернула колбасу с хлебом, и мы вышли на улицу.
Север спал. Но мы не спали!
— И куда дальше?
— Сейчас посмотрим, — сын достал компас. — Туда, — он указал в сторону парка. — Полюс там.
Не сказав ни слова, я поправила «начальнику экспедиции» шарф, и мы пошли по указанной стрелке Розы ветров.
Температура была минус двадцать пять. Шёл снег. Какое счастье, что ветер не сбивал с ног. Он в это время бывает крут в этих краях. Мы, молча, шли неизвестно куда.
— Жан, а чего на Северный Полюс? Может, сегодня обойдемся Новой Землей? Запасы еды маловаты.
Полярник остановился и внимательно на меня посмотрел.
— А Новая Земля, это где?
— Двести шагов от детского сада. Вам же там запрещают гулять. Ну, так вот — Земля Новая.
— Хорошо. Когда дойдем, там сделаем привал и поедим.
Обогнув здание сада, мы направились к парку. Покружив там вокруг ледового катка, мы подошли к лавочке.
— Вот. Пришли. Давай кушать.
— Давай.
Мы сели на лавочку, и я достала припасы довольствия.
— Мам, завтра никто не поверит, что я сегодня ночью был на Новой Земле и там ел.
— Конечно! Ты всем расскажешь, что она находится между Карским и Баренцевым морями. Поморы, это жители Севера, называли её Матка. Это архипелаг. Царь Петр Первый собирался на нём строить военный флот. А кормщик Савва Лошкин впервые прошёл на ладье с юга на север вдоль восточного берега Новой Земли, потратив на это два года.
— Это он тут лавочку поставил? – спросил полярник, запихивая колбасу в рот.
— Не знаю. Может он, а может, и голландский мореплаватель Виллем Баренц. Кстати, он, когда сюда прибыл, то обнаружил погибшее русское поселение.

«Самоед на берегу моря», 1901 г. Художник А. Борисов

— А, почему люди умерли? Они замерзли?
— Трудно сказать. Может, от цинги.
— Это болезнь, когда зубы выпадают, если плохо кушать? – уточнил сынишка.
— Да. Доедай, и пойдем домой, скоро тебе в сад, а мне на работу.
Посмотрев на часы, я поняла, что домой попасть уже не придется.
— Мам, а что такое «архипелаг»?
— Архипелаг — это группа островов, которые расположены очень близко друг от друга. Их ещё называют «разбросанные» острова.
— А кто их разбросал? – не унималось любопытство малыша.
— Природа. Обычно такие острова никто не населяет. Они безлюдны.
— Мама, а почему ты мне не разрешаешь брать в руки книгу, что у тебя все время на столе?
— Тебе до неё надо дорасти, — я улыбнулась. Книга давно не даёт сыну покоя.
— А ты что, на Северный Полюс собрался, потому что её смотрел?
Жан опустил глаза и остановился.
— Да. Я посмотрел картинки и карту.
— Понятно.
— Там корабль замёрз во льдах. Его надо спасать.
— А ты прочитал название книги?
— «Два капитана», — ответил малыш, который уже хорошо разбирался в буквах.
— Когда ты станешь постарше, я дам её тебе почитать. А когда вырастешь – я её тебе подарю. Мне эту книгу подарил твой папа. Я хочу, чтобы ты её сохранил.
— Будь спокойна. Я её буду беречь.
Жан поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
Мы подошли к детскому саду, где так вкусно пахло молоком. Этот год был последним перед школой. Возраст этих ребятишек такой прекрасный! Слушаешь иногда их речи — они, как маленькие старички: разговоры «детские, но по-взрослому».
Дети, что пришли раньше, получили стакан молока с печеньем и сидели за столиками.
— Никто, пока не выпьет всё молоко, со стульчика не встает играть, – слышался голос воспитательницы.
Через секунду, она появилась в проёме двери.
— Прибыли? Откуда сегодня? – обратилась она к Жану.
— С Новой Земли! – гордо ответил тот.
Воспитательница взяла его за руку и повела к детям.
— Ребята, сейчас все допьем молоко, и нам Жан расскажет, как он побывал на Новой Земле! Кирилл, принеси нам глобус.
Я стояла и смотрела на эту картину. Мне было так забавно и смешно.
— А в обед, когда все хорошо покушают, мы отправимся на Северный Полюс. Белые медведи дома у кого есть?
Мигом послышались имена мишек: Умка, Белёк, Бельчиш…
Я пошла на работу. Она, как раз, располагалась немного правее «Новой Земли». Мне так стало весело от этой мысли. Вспомнилось, как в школе, Петя задал мне загадку: «Кто до ужаса широкий, не имея долготы?». Ну да, координаты Северного Полюса — 90 градусов северной широты и все! Долготы нет!

***
«Там мечта становилась действительностью, здесь действительность становится мечтою». Ф. Нансен. «Фрам» в Полярном море».

Москва 2018 год. Прошло двадцать лет.
Сын вбежал на кухню.
— Руки мыл? – ругаюсь, видя, как он хватает хлеб со стола.
— Сейчас помою. Мам, не ругайся! Я тебе такое сейчас расскажу, – слышу голос из ванной. – Ты только сядь.
Я присела на стул и приготовилась выслушать очередную и, как обычно, невероятную историю.
— Поешь сначала, – заставляю его угомониться.
— Мама, я уезжаю на Северный Полюс!
Молчание.
— Мы уже там были.
Молчание.
— Мы с тобой до него не дошли. Остановились на Новой Земле.
Обоюдный хохот.
— Мама, ну не смейся. Я, действительно, уезжаю на Северный Полюс. 29 июля из Мурманска отходит атомоход «50 лет Победы», и его цель – достичь Северного Полюса! Он также пройдёт водами Арктики к самой северной точке России – легендарному архипелагу Земля Франца-Иосифа. На экспедиционных лодках «Зодиак» высадимся на живописные берега, потом осмотрим Арктику с высоты птичьего полёта с борта вертолёта. Мама! — Сын вскочил и стал меня обнимать. — Я устроился на судно матросом. Меня взяли! Вот, ответ прислали. — Жан показал присланное по электронной почте письмо. — Это самый крупный в мире ледокол класса «Арктика», — продолжал он, рассказывая взахлеб, — у него два ядерных реактора. А корпус! Под его корпусом — такая мощь! Она ломает льды, как кукурузные хлопья горячее молоко. Надо только медицинскую комиссию пройти. Всё, мне надо бежать. Приду поздно. Не жди. Ложись отдыхать. — И сын умчался.
Убрав со стола посуду, я зашла в его комнату. На стене красовался плакат с изображением огромного судна во льдах.
«Всё понятно. Это и есть этот атомоход», — подумала я, пристально всматриваясь в картинку. – Красивый!».
Кто мог подумать, что прочитанная в детстве книга Вениамина Каверина «Два капитана», так отразится в душе ребёнка, что возникшая тогда мечта – побывать на Северном Полюсе, будет такой сильной и сможет реализоваться.

Ледокол ломает льды.
Время прорезает морщины.
Не уйдёшь от своей судьбы,
Нет у времени обратной машины.

(Ф. Чужин).

На верхней полке, на самом видном месте стояла книга Каверина. Я взяла её в руки. Открыла. Надпись Пети:

«Налево – юг, направо – юг…
А Олька стоит в середине!
Она — самый верный, надёжный друг
Везде! И даже на льдине!».

***
Как же это было давно.… Будто всё вчера произошло. Мы лежим с Петькой на пляже и смотрим на море.
— Оль, а ты о чём думаешь?
Я легонько стала напевать песенку:
— Я мечтала о морях и кораллах. Я поесть мечтала суп черепаший… Я есть хочу, — отвечаю.
— И ты бы съела маленькую беззащитную черепашку? — начинает ехидничать друг.
— Ну, не знаю…
— Ты знаешь, раньше, когда ещё консервы не были придуманы, моряки в море брали солонину, но она быстро заканчивалась. Тогда суп варили из черепах. Их так моряки и называли – живые консервы. У дальневосточной черепахи вкус травяной.
— А ты что, пробовал?
— Нет. Читал. А ещё, Джеймс Кук, увидел, как русские моряки справляются с цингой. Они ели квашеную капусту. Кук потом её ввел в обязательный рацион питания у себя на флоте!
— Видать, он не поделился рецептом с аборигенами, и они его самого съели.
— Чего несёшь!
Море набегающими волнами щекотало нам пятки.
— Оля, вот, живём мы у тёплого моря, а где-то снега, льды, холод. Я хочу тебе кое-что подарить. — Петя подтянул к себе ранец и достал завёрнутую в бумагу книгу. Он её развернул, и я увидела надпись «Два капитана».
— Ты знаешь, — продолжал он, — я недавно узнал, что однажды адмиралу Арсению Головко, английский лётчик в благодарность за спасённую жизнь подарил необыкновенный талисман – обручальное кольцо, а внутри компас. Как-то необычно и правильно! Любовь сильнее полюса. И в жизни надо только на неё ориентироваться.
Я смотрела в ясные глаза Пети, понимая, о чём он мне хочет сказать.
— У меня нет сегодня такого подарка, поэтому я хочу подарить тебе эту книгу. Пусть она всегда будет с тобой, как талисман.
Я взяла роман в руки и прочитала надпись. У меня не было слов. Я просто впервые поцеловала Петю в губы. Наивно, быстро, испугавшись такого поступка. И он испугался. Я быстро вскочила и стала собираться. Петя схватил меня за руку.
— Постой, Оля! Ты знаешь, мне как-то приснилось, что я уже настоящий моряк-подводник, служу в Полярном, а ты ко мне приехала.
Море продолжало ласкать нам ноги.
— Если ты меня позовёшь, когда это случится на самом деле, я приеду.
Мы побрели вдоль берега.
Это самые яркие воспоминания в моей жизни! В них столько надежды, счастья, восторга первой любви, чистоты и веры, что всё это, действительно, случится.
— Ты знаешь, Каверин очень дружил с Головко. Он считал его непревзойденным моряком. Именно благодаря адмиралу,
писатель смог собрать много материала для продолжения своего произведения. Именно адмирал послал его в Полярный, где он познакомился со многими будущими своими героями.
— Ты, вот, рассказывал о спасённом нашими моряками английском лётчике, а в то же время, англичане уничтожили нашу лодку, которую сами нам и дали. Как это? — поинтересовалась я.
— В романе Каверина, смотри, есть такие строки. — Петя раскрыл книгу и зачитал: «Я не верю в предчувствия, но это слово невольно пришло мне в голову, когда, поражённый красотой Полярного и Екатерининской бухты, я стоял у циркульного дома. Точно это была моя родина, которую до сих пор я лишь видел во сне и напрасно искал долгие годы, – таким явился передо мной этот город. И в радостном возбуждении я стал думать, что здесь непременно должно произойти что-то очень хорошее для меня и даже, может быть, самое лучшее в жизни».
Мы присели на камне у самой волны.
— Когда читаешь, — продолжал Петя, — узнаёшь тех, с кем встречается герой романа. Адмирал, приветствующий «братьев, идущих на подвиг в пустыне арктической ночи», знаменитый подводник Ф., с помощью Сани Григорьева потопивший четвертый транспорт… В этих образах так безошибочно узнаются командующий Северным флотом Арсений Григорьевич Головко и подводник Герой Советского Союза И.И. Фисанович! Это те люди, с которыми Каверин непосредственно встречался, и которые произвели на писателя неизгладимое впечатление.
— Петя, а что ты начал говорить о подводной лодке, которую потопили англичане?
— Это как раз о Фисановиче я и хотел рассказать. Как погиб он со своим экипажем, оставалось тайной на долгие годы. Лишь через много лет после войны, в 1954-м, в британской прессе проскочила крохотная заметка о героизме лётчиков королевского воздушного флота. В частности, говорилось в числе прочего о том, что в 9 часов 39 минут по Гринвичу 27 июля 1944 года самолёт британской береговой охраны в 230 милях к северу от Шотландских островов атаковал и потопил подводную лодку противника. Эту заметку случайно прочитал немецкий историк. Покопавшись в фашистских архивах (а значительная их часть, между прочим, уцелела и хранится до сих пор), он обнаружил, что ни одна из великого множества немецких субмарин в это время в этом месте океана появиться не могла!
— Значит, немецкие архивы уцелели? – уточнила я.
— Получается, что так. — Петя продолжал рассказывать. — Ещё через несколько лет тот же историк, уже при помощи британских учёных раскопал, что именно в этом месте должна была в это время находиться лодка под командованием Фисановича. Получается, что его лодку потопил английский самолёт! Позднее, когда и советские историки «подключились» к исследованию, эта версия, увы, подтвердилась.
— Петя, неужели такое может быть!
— Кстати, от англичан до сих пор нет чёткого ответа — а почему всё-таки самолёт бомбил лодку, очертания которой лётчику были хорошо известны, ведь, практически, своя же? Сама-то лодка опознала британский «Либерейтор», потому и не погрузилась, и к отражению атаки не готовилась… Офицеры с других лодок, пришедших из Англии, говорили, что если бы Фисанович возвращался домой другим путём, не согласованным с британским командованием, то его лодка, возможно, уцелела бы. Но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения… Вот бы разыскать её!
— Кого?
— Лодку.
— Если бы найти, то там нашли бы очень дорогие женские часы.
У меня округлились глаза.
Петя продолжал свой рассказ:
— Для изучения новой лодки, Фисанович некоторое время жил в Лондоне. Когда пришло время возвращаться, он решил прогуляться по городу и купить жене что-нибудь на память. У старого лавочника подводник заприметил часы. Они были простыми. Но лавочник, увидев на груди подводника знак Героя Советского Союза, предложил другие: «Такие часы будут только у Вашей жены и у английской королевы, — сказал он, заворачивая часы в специальную коробочку. — О цене не беспокойтесь, Ваша жена достойна такого подарка».
— Петя, часы сейчас на дне моря?
— Остальные лодки прибыли из Англии на Северный флот без происшествий. Их командиры рассказали Елене Владимировне, жене Фисановича, о бесценном подарке, предназначенном ей. Они видели эти драгоценные часы, которые остались теперь только у одной женщине в мире.
Я расплакалась.
— Не плачь. Ты чего? – Петя вытер ладонью слёзы на моей щеке.
— Просто такие красивые истории про компас в кольце, часы…
— Арсений Головко отдал свой талисман жене. Он и сейчас у неё находится. Он сохранился.
— Петя, а ты всё это откуда знаешь? – я не унималась с расспросами.
— Елена Владимировна Фисанович однажды рассказала об этом юному нахимовцу Алексею Игольникову, с которым дружил её сын Тарас, а он — наш сосед.
— Ничего себе…
— Я на первую свою зарплату, слово даю, часы тебе куплю. Золотые.
— А хватит на такие дорогие?
Петя задумался.
— Не знаю. Если не хватит, – то серебряные. И компас. Такой огромный! А вместо «Норд» — напишу «Петя». Будешь смотреть на стрелку и думать обо мне.
Я рассмеялась. Будущее казалось таким романтичным и прекрасным! А главное – счастливым и долгим.

***
Р.S. После того, как сын собрался, и я проводила его в это северное путешествие, я опять зашла в его комнату, чтобы прибраться. Вытирая пыль, обнаружила, что книги «Два капитана» на полке нет.
— Неужели забрал с собой? — подумала я. – С Кавериным отправился на Северный полюс, по маршруту капитана Татаринова и Сани Григорьева. По маршруту отца, который так мечтал, прийти туда на подводной лодке! Пройти подо льдами и всплыть ровно 90 градусов северной широты и никакой долготы….
Висит у нас в доме карта. Необычная она. На ней проложены маршруты разных полярных экспедиций, которые осваивали Северный Полюс. Я посмотрела на неё и улыбнулась, подумав: — Сейчас появится красная полоса. Сын вернётся и нарисует! Точно нарисует!

«Два капитана» — не книга,
Это дом для моей души.
Это два потрясающих брига,
Идущих сквозь шторм в ночи…

4 июня 2019 год. Москва

© Copyright: Лидия Владимировна Сикорская