«Во избежание перебоев в обеспечении хлебом войск фронта и населения Ленинграда установить с 20 ноября 1941 г. следующие нормы отпуска хлеба:
— рабочим и ИТР 250 г;
— служащим, иждивенцам и детям 125 г;
— частям первой линии и боевым кораблям 500 г;
— летно-техническому составу ВВС 500 г.
— всем остальным воинским частям 300 г.»
Сестре Вале
Она делила хлеб на пятерых.
«Сто двадцать пять! Берите, братья, граммы!»
И понял я с той «неживой» поры:
Она делила хлеб точнее мамы.
Бледнели пальцы самых честных рук,
И стол скрипел, а мы вокруг стояли…
И в рёбрах слышен был сердечный стук,
А глаз «прилип» к тому, чего мы ждали.
Делила хлеб блокадною порой
И ни единой крошки не роняла.
Сурова жизнь. А я горжусь душой,
С которой капли чести не упало.
© Copyright: Юрий Петров
Ком в горле… сколько пришлось пережить людям…
Я видел засохший кусочек чёрного засохшего блокадного хлеба и держал его в руках. Какие чувства при этом возникают нельзя точно передать словами. Словно из глубин, какой-то особенной генетической памяти, в сознание калейдоскопом проходят картины бомбёжек, разрушенные здания, испуганные лица голодных детей, скорбные глаза матерей и бесконечные салазки с телами, завёрнутые простынями и связанные верёвками. Действительно, ком в горле и ненависть, ненависть и ещё раз ненависть к фашистскому отродью, нелюдям, к этой погани, которая, по странному стечению обстоятельств, сейчас набирает силу в некогда родственной нам стране.