«Надя, что ты расселась у телевизора, тебя воспитатель ищет», — торопит её, недавно пришедшая в детдом, уборщица.
«Я Люба», — отвечает девочка.
«Не дури мне голову, Любу я только что в коридоре видела», — начинает злиться пожилая женщина.
«Я Люба, — чуть не плачет девочка, — Надя уже убежала, а я села на её место».
«А, чтоб им споткнуться пять раз подряд (это о родителях), вылепили, ровно две куклы за десять рублей по старым ценам. Поди, разберись, где Надя, а где Люба. Хоть бирки вешай».
Вы можете подумать, что такого не могло быть. Могло. И было не раз. В классе их умышленно рассадили подальше друг от друга. И всё равно, частенько преподаватель, пристально глядя на Любу, уверенно говорит: «Надя, к доске». Или наоборот. А известный задира Фокс хотел ударить за что-то Любу, но в это время проходила Надя, и затрещина досталась ей. На «единый» билет фотографируется либо Надя, либо её сестра. Карточки приклеиваются на два билета. Можете сверить с личностью. Не придерётесь.
А в дальнейшем, когда Люба с Надей будут выпущены из детдома, и им придётся, допустим, обратиться к начальнику с каким-то вопросом, а им, этим начальником, возможно, окажетесь вы, то представьте такую сцену. Заходит в ваш кабинет Надя (она посмелее) и просит вас решить какой-либо вопрос. Вопрос простой, и вы тут же его решаете. Надя уходит. Но снова открывается дверь вашего кабинета, и к вам заходит Люба с тем же вопросом. Вы удивлены и даже возмущены: «Вы, что, девушка, смеётесь надо мной или шутку разыгрываете. Так сегодня не первое апреля. Прошу выйти из кабинета!» Но тут заходит опять Надя. Всё выясняется. Ваше возмущение сменяется доброй улыбкой. Затем вы начинаете хохотать и расстаётесь с девочками, по-дружески пожав им руки.
Надя и Люба Богдановы – близнецы. Надя старше Любы на двадцать минут. Родились в Люберцах 17 мая 1978 года. Когда они ходили в детсад, отец, забирая их вечером оттуда, не раз по пьянке оставлял девочек где-нибудь на улице, заходя в очередной шалман добавить спиртного. А потом и вовсе забывал о них. И бабушка, глотая слёзы, искала их по всему городу и, растерянных и измученных, приводила домой. Мать уже была тяжело больна. И отец не нашёл ничего лучшего, как бросить семью. До четырёх лет Люба и Надя жили дома с больной матерью, бабушкой, старшей сестрой Олей и маленькой Катей. Как-то бабушка по отцовской линии приехала в Люберцы по своим личным делам, и соседи, увидев её и зная тяжёлое положение многодетной семьи, сказали ей: «Возьмите хоть одну девочку, они же из сил выбиваются». Та им ответила: «Сами нарожали, сами пускай и растят». Вот такие бывают бабушки.
Пришлось отдать девочек в дошкольный детдом в г.Талдоме. Талдомский период у них оставил сравнительно хорошие воспоминания. Мама и бабушка к ним ездили. Привозили солёные огурцы, варенье, конфеты. Воспитатели относились с теплотой. Да иначе, наверное, и быть не могло: сёстры – как две одинаковые картины. Какая из них копия, какая оригинал – не отличишь. И смешно и трогательно. Они всегда вместе, всегда дружны. Даже самые задиристые ребята старались их не трогать. Жили они здесь до семи лет, а потом их и ещё нескольких ребят перевели в Лобненский детский дом.
Мы сидим за столом в просторной комнате на третьем этаже с воспитателем Клавдией Ивановной Бобылевой. Это опытная, умная, уже немолодая женщина с доброй, любящей детей душой, помнит, как из Талдома привезли детдомовских дошколят. Измученные дорогой, девочки легли на кровать, свернулись калачиком и быстро уснули. А когда проснулись и увидели незнакомую обстановку, непривычно большие комнаты и чужих людей, горько расплакались и сквозь слёзы: «Где наши мальчишки?» Мальчишки, которые там зачастую вели себя грубо и даже дрались между собой, сейчас были для них частицей того родного мирка, к которому они так привыкли и от которого их так безжалостно оторвали.
С нами за столом сидят две девочки, почти девушки. Это Надя и Люба. Богдашки. Так их здесь зовут ребята. Этим они выражают своё дружеское расположение к ним. А по-другому их назвать-то трудно. Разве что – Алёнушки. Очень уж они похожи на эту девушку из русской сказки. Лица светлые. Волосы, как лён, будто освещены солнцем. И подумалось мне вот о чём: «А проникает ли солнце в их молодые души. Даёт ли оно им свет и тепло?» Я взглянул в голубые глаза девочек и не уловил в них этого света… И всё же яркий свет хоть редко, хоть на миг, но порой промелькнёт по их лицам. Наверное, в этот момент они думают о своём родном доме. Когда я спросил их в присутствии Клавдии Ивановны, где им было лучше, в Талдоме или здесь, в Лобне, ни на секунду не задумываясь, они ответили: «Дома!» Ответ был настолько скор и искренен, что я почти зримо представил, как давно он висит у них на кончике языка. И стоило только чуть прикоснуться к нему, как он тут же сорвался. Десять лет без родного дома, без того чудесного солнечного мира, который называется детством. Десять лет без ласковых глаз матери и бабушки, без их тёплых желанных объятий, без этого счастья, которое прошло мимо и ушло навсегда. Потому, видимо, и гаснут глаза лишённых детства детей. Оттого и черствеют их души.
Сейчас, когда девочки подросли, они каждую неделю ездят домой
в Люберцы. Там у них своя комнатка на троих (с младшей сестрой Катей).
Дома их встречают тепло и мама, и бабушка, и даже кот Мурзик, которого девочки купили за 50 копеек у какой-то старушки возле детдома. Говорят, что животных нужно обязательно покупать, хоть за одну копейку. Иначе, они будут не ко двору.
Домой девочки ездят не с пустыми руками, а привозят маме заработанные своим трудом деньги. Работают они в свободное от учёбы время, по нескольку часов в мебельном кооперативе при детдоме у Сан Саныча. Так ребята называют председателя кооператива. Люба зарабатывает 50 рублей, а Надя – 100 рублей, так как, кроме фанеровки, занимается ещё уборкой помещений мастерской. Всё, что привезут из дома, никогда не съедят одни. Обязательно поделятся с подругами, ребятами. Обе девочки опекают тихого и беззащитного мальчика – десятилетнего Сашу Куриницина. Он тянется к ним, как к сёстрам. Вот такие эти Богдашки.
А войдите в их комнату. Чистота, блеск, уют. Всё сделано их заботливыми руками. Хвалят Богдашек воспитатели. Хвалит классный руководитель Нина Васильевна Соннова за хорошую учёбу и поведение. Вы, может быть, спросите: в кого же они такие? Не знаю. Но уверен, что не в отца. И опять встаёт самый главный вопрос: а что же будет дальше с нашими Богдашками, когда они вырастут? И снова говорю: «Не знаю, и никто не знает. Потому что наша детдомовская система выпускает *полуфабрикаты*, а не *готовую продукцию*, как это делается в цивилизованных странах».
Ребята! Простите меня за это сравнение. Здесь вашей вины нет никакой.
© Copyright: Юрий Петров
Очерки о лобненском детском доме: ОЛЯ СОРВЁТ ВАСИЛЁК, ФОКС, НАТАША, ГУСИ
Когда я читаю истории неустроенных жизней или сталкиваюсь с подобным, то у меня всегда первая реакция — чувство вины перед ними. А чем я могу помочь?.. Тогда я начинаю предлагать помощь, идеи, как например, в последнем случае, когда Женя Шарова сделала общую рассылку на предмет того, что будем делать с редактированием сайта. Восприняла это, как призыв о помощи, что-то вроде «сестра, помоги!» (28-летний стаж медицинской сестрой сказывается, глубоко в сознании отложено: «клиент всегда прав», «больной — находится в худшем состоянии и зависим от меня», заповедь Гиппократа «не навреди», которую, кстати, дают врачи, а не средний медицинский персонал и, почему-то три закона роботехники, сформулированные писателем-фантастом Айзеком Азимовым (начиталась в детстве!):
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
Т.е., умри, но сделай!)
Если жить по этим принципам в ущерб собственным интересам, то рано или поздно наступит неудовлетворение и, как следствие, раздражение…
Ещё мне не ум приходит история, рассказанная моей подругой о своём взрослом сыне, который немного нудноват в её понимании и часто мучил её вопросами: «Что делать и как быть?» Причём, все её доводы и предложения он выслушивал, но в принятии решения не учитывал. Она терпела многочасовое нытьё — мать! Но в один прекрасный момент рассердилась, накричала на него и спросила, что он хочет от неё конкретно, на что увидела удивление в глазах сына: «Ничего, — ответил он. — Я просто проговариваю вслух свои проблемы». Наталья сказала, что когда она поняла, что на ней не лежит ответственность за принятие какого-либо решения, которую на неё перекладывает взрослый сын — она перестала реагировать на происходящее, совершенно спокойно относилась к его рассуждениям и непроизвольно давала дельные советы, к которым сын прислушивался и в последствии благодарил за идеи.
Мне кажется, что я порой не совсем верно реагирую на послания, находясь на своей волне, и, порой мне кажется, что люди порой не всегда понимают истинные мотивы моих действий…
Вот такие мысли посетили меня после прочтения очерка о девочках-близнецах и других очерков об обитателях детского дома. И, может, самое лучшее, что я вынесла из написанного это то, что я больше стала понимать свои чувства и чувства обездоленных детей. Что иногда понимание поступка другого человека помогает понять глубже его самого (понять — не значит оправдать! Понять — значит не сопротивляться и не навязывать свою точку зрения). Не надо учить человека жить и действовать. Принятие его таким, каков он есть — самое благодатное для другого. Это тот вывод, который я сделала относительно себя.
А вот притчи Матери Терезы, которые очень ложатся мне нА душу:
«Я попросила у Господа забрать мою гордыню, А Бог сказал мне: «Нет». Он сказал, что гордыню не забирают, От нее отрекаются. Я попросила у Бога даровать мне терпение, А Бог сказал мне: «Нет». Он сказал, что терпение — результат испытаний, Его не дают, а заслуживают. Я попросила Бога даровать мне счастье, А Бог сказал мне: «Нет». Он сказал, что дает благословение, А буду ли я счастлива, зависит от меня. Я попросила Бога уберечь меня от боли, А Бог сказал мне: «Нет». Он сказал, что страдания отделяют человека От мирских забот и приближают к Нему. Я попросила у Бога духовного роста, А Бог сказал мне: «Нет». Он сказал, что дух должен вырасти сам. Я попросила у Бога помочь мне любить других, Так же, как Он любит меня, А Бог сказал: «Наконец-то ты поняла, О чем надо просить…» Я попросила сил, а Бог послал испытания, Чтобы закалить меня. Я попросила мудрости, а Бог послал проблемы, Над которыми надо ломать голову. Я попросила мужества, а Бог послал опасность. Я попросила любви, а Бог послал нуждающихся в моей помощи. Я попросила благ, а Бог мне дал возможности. Я не получила ничего из того, что просила. Я получила все, что мне было нужно».
А по поводу законов роботехники… Самый важный вывод из всего этого — САМАЯ БОЛЬШАЯ ЦЕННОСТЬ НА ЗЕМЛЕ — ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ!
Прочитал рассказ о Богдашках и снова погрузился в воспоминания о тех временах, о воспитанниках детского дома. У одних были родители, у других нет, но они волею судеб оказались в Лобне. Мне тоже никогда не удавалось с первого раза определять кто Люба, а кто Надя, и каждый раз другие ребята подсказывали мне особые мелкие приметы, которые я всё равно не запоминал.
Их воспитателя Клавдию Ивановну Бобылёву я хорошо знал ещё раньше. Она преподавала русский язык и литературу в техникуме, а затем перешла работать в детский дом. Раз пять приглашала меня к себе домой. На эти встречи приезжали её снохи, зятья, стол всегда был празднично накрыт. Её зять, физик, специально приезжал из Москвы, хотел понять, как мне удаётся, используя некоторые психологические приёмы, проникать в подсознание других людей. Наверное, возраст, безмерная любовь к другим людям позволили Клавдии Ивановне завоевать любовь, безграничное доверие и уважение воспитанников детского дома. Они считали её своей бабушкой.
А Сан Саныч организовал в одном из гаражей мебельную мастерскую, а дети, под его руководством, изготовляли очень качественные стульчики-пуфики. Люба и Надя с удовольствием ходили на мои занятия по развитию памяти, а их старшая подруга Света Молчанова, рассказала мне, как сдала экзамен за 7 класс по математике. Сейчас уже не помню, то ли на отлично, то ли на хорошо.
— Представляете, Александр Николаевич, — сказала она, — готовилась к экзаменам так; листаю учебник, это не попадет, учить не надо, это надо повторить, это заучить. Когда вытащила билет, попался один вопрос, про который думала, что не попадёт. Села за стол, вспомнила, как на одном из занятий вы учили вспоминать информацию. Так и сделала, терять нечего, всё равно ничего не вспомнила. Расслабилась полностью, закрыла глаза и уставилась мысленно на свой кончик носа. Когда все мысли исчезли, я вдруг увидела, как на экране, страницу из книги, которую листала, треугольник, формулу, пример решения и выводы. Стараясь приоткрыть немного глаза, но не потерять картинку, переписала всё, что в этот момент видела. Сама удивилась, как это у меня так здорово получилось. Даже учитель удивился, что я так хорошо подготовилась.
Помню, я тогда сказал ей. Что надо развивать и в дальнейшем свой дар – фотографическую память. В жизни всё может пригодится.
Со Светой мне удалось поговорить несколько лет тому назад. Живёт в Подмосковье, вышла замуж, воспитывает ребёнка. Хочется думать, что и Богдашки определились и нашли свои места в этой непростой жизни.
Евгения Аркадьевна, надеюсь, не обидится на меня за большой размер комментария, но так уж получилось, что-то нахлынуло. Простите!
А у нас есть проблемы по поводу размеров комментариев? — вопрос к Жене.
Предложение Александру Николаевичу:
Сергей Борисов проводит занятия по технике стиха — может быть Вы соберёте нас на отдельную встречу, темой которой будет развитие памяти?
Спасибо за предложение, Светлана! Одним занятием здесь не обойтись. Это как день позаниматься утренней гимнастикой, а потом забросить. А проводить целый цикл я не могу, не то здоровье и возраст.
По объёму комментария, вроде, ограничений нет)) Во всяком случае я никаких установок по ним не меняла! Так что пишите сколько хотите!
Александр Николаевич! Спасибо Вам за Ваши воспоминания, Вашу память о людях, с которыми пришлось общаться. Вот какая связь через годы! Как жаль, что Вы тогда не сошлись близко с Юрием Васильевичем, не познакомившись с ним. А со Светланой согласна: если Александр Николаевич захочет, то он смог бы провести такие занятия по развитию памяти, поэтам это не помешает. А может, и ещё что-то захочет провести: у Александра Николаевича талантов много!
Е.Р.
Насчёт одного занятия…
Месяц назад была на «творческой» встрече со своими подругами, бывшими коллегами по больнице в бане. Провели за приятным общением и оздоровительными процедурами несколько часов вместе. Я ещё доставила себе дополнительное удовольствие — массаж. После него массажист показал мне несколько упражнений, которые порекомендовал делать ежедневно. Причём, показал на мне, командуя, как руки-ноги поднять, согнуть и сколько раз это проделать. При этом приговаривал: «Это упражнение для грудного отдела, это для поясницы… Поняла?»
С тех пор я опять возобновила зарядку. Иногда по полной программе, порой ленюсь и сокращаю, но — ежедневно! И всякий раз его добрым словом вспоминаю.
Так что, если сможете, Александр Николаевич, провести встречу на эту тему, то было бы здорово. Встреча могла бы каждому дать толчок к самостоятельным занятиям и поиску новой информации по этой теме. Как минимум, новое интересное было бы полезно для чистки сознания. Я искренне верю, что и потом она даром не пропадёт, даже если люди не будут делать гимнастику постоянно — за что-нибудь «зацепится» у человека в голове и каким-то образом повлияет на его мировоззрение. Я, в свою очередь, готова присоединиться к Вам, рассказать и показать несколько развивающих упражнений.
Хорошо. Одно двухчасовое занятие проведу. Я выясню свободное время у руководства центральной библиотеки и определимся со временем.
!!!
Спасибо. Это мои подруги детства с которыми и сейчас держим связь.
Мастерская Сан Саныча- это чудо. Мы делали там разделочная доски и продавали их. Я убиралась, а заработанные деньги тратила на семечки и пончики.