Саша. Проза А. Крохина

Посвящается памяти полковника
А.Н.Дудина – заслуженного военного лётчика

Утреннее солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом. Полоски теней от сосен пересекали аккуратно проложенные среди могил асфальтированные дорожки. Немного в стороне щёлкал свои колена соловей, на высоких соснах выкрикивали короткие, но звонкие песни зяблики, из ближайшего леса, за забором, доносились печальные колокольчики и флейты зарянки. Гармонию лесных звуков нарушило громкое краканье чёрного ворона. На несколько мгновений стало тихо. Природа спокойна и равнодушна к мёртвым. Трава, деревья и птицы живут сами по себе, внешне показывая полное безразличие к безутешному горю потерявшим родного человека, к крестам и памятникам, но, по каким-то, пока ещё мало изученным законам, вступают между собой в сложные симбиотические отношения. Здесь вся окружающая обстановка давит на душу, напоминает о вечном примирении и о бесконечности жизни.
На тёмно-серой полированной поверхности мраморной плиты художник создал портрет военного лётчика, положившего левый локоть на приборную доску своего «Антея». Лётчик смотрел через мрамор на окружающий мир с улыбкой и с нескрываемой иронией. Взгляд был направлен на видневшуюся сквозь стройные ряды вековых сосен кладбищенскую церквушку, но чаще овладевало странное ощущение, что его глаза неотрывно наблюдают за тобой, проникают внутрь и передают энергию памяти о нём.
Я сидел на скамейке, стараясь ни о чём не думать, но голову одолевали обрывки воспоминаний образов и переживаний о далёком детстве, проведённом в нашем родном селе на севере Азербайджана.
Большое русское село, в конце 19 века получившее название Владимировка, приютилось на горбе длинного холма в окружении великолепных садов. Рядом протекает бурная река Кудиалчай, проложившая своё русло между гор и предгорий, от ледников Шах-Дага до Каспийского моря.
Картинки чётко, как ожившие цветные слайды, мгновенно сменяя друг друга, мелькали перед глазами. Рождался то ли диалог с портретом, то ли внутренний монолог с самим собой, сливаясь в единый поток внутренней речи, где сознательное неотделимо от бессознательного. Внутренняя речь формировала мысли.
Здесь, у высоких сосен, нашёл свой последний приют близкий мне человек – Александр Николаевич Дудин, заслуженный военный лётчик. Саша был двоюродным братом моей мамы. Из-за сравнительно небольшой разницы в возрасте, я всегда считал его своим старшим братом. Одно событие, произошедшее в конце лета 1952 года, накрепко связало нас на всю жизнь.
Шёл мне тогда шестой год. Урожай грецких орехов в том году был обильным и мы под огромным деревом почти каждый день собирали по целой корзине упавших плодов. В тот день бабушка Катя взяла с собой меня и Валю. Саша тоже засобирался пойти с нами. Его задача была — ускорить процесс уборки урожая. Саша залез на дерево и палкой ударял по ветвям. Поспевшие орехи вываливались из засохших и треснувших оболочек и сыпались на землю. Некоторые плоды падали в речку. Поперёк речки была положена широкая доска, а под доской крепились пучки густых колючих кустарников, в которых застревали упавшие в воду орехи.
Помогая бабушке вылавливать их из быстро текущей реки, я, стоя на коленях, сильно нагнулся за очередным орехом, не удержался на доске и свалился в мутный поток. Услышав истошные крики моей бабушки и Вали, Саша ловко и быстро спустился с дерева и побежал вдоль берега. Увидев мелькнувшее на поверхности воды тело и ярко-красные ботинки, бросился в речку, крепко ухватил меня за рубашку и вытащил на берег. Положив меня животом на своё колено, выдавил из желудка и лёгких попавшую туда воду. Фактически подарил мне вторую жизнь. А ведь ему самому в ту пору было всего одиннадцать лет.
Саша родился за четыре месяца до начала самой кровопролитной войны 20-го века. После объявления о всеобщей мобилизации, его отца — Николая Григорьевича, шофёра и механизатора, направили обеспечивать доставку необходимых фронту боеприпасов, продуктов и одежды, а мать, Надежда Васильевна, как и все сельчане, работала на полях, зимами вязала носки, шила одежду для фронта, дежурила по ночам, наблюдая воздушное пространство. Отдельные фашистские самолёты, пытавшиеся прорваться в направлении Баку, были сбиты над Кусарами. Тётя Надя рассказывала:

— Когда Саше было два года, он уже всматривался в небо, а увидев над собой пролетающий самолет, начинал что-то кричать лётчику и ручонками махать ему вслед.

Закончилась война, многие односельчане не вернулись с полей сражений. Мирная жизнь постепенно налаживалась. Первая послевоенная зима преподнесла сюрприз: всю ночь мела метель, а к утру все деревья, вся земля были покрыты толстым слоем снега. Подморозило. Окружающий пейзаж изменился до неузнаваемости. На юге снег держится не долго, а в некоторые зимы его вообще может и не быть. День был облачным, но ветра не было на радость сельским ребятам и девчатам. Все высыпали на ближайший бугор покататься с горы на санках. У наиболее лихих саночников по центрам деревянных полозьев были закреплены металлические направляющие из толстой проволоки. Такие санки легко разгонялись и удобно держали заданное направление на высокой скорости. Накатавшись вволю, Саша вернулся домой и услышал, как мать рассказывает отцу, что она заходила к сестре:

— Её дочка Валечка сидит дома, абсолютно нечего на ноги обуть в такую погоду. Жалко девчонку.

Недолго думая, Саша вытащил из сундука свои новые кирзовые сапожки, завернул их в газету, оделся и направился к дому своей тёти Нюры Сурковой. Увидев лежащую на тёплой печке свою сверстницу и сестру, Валю, он протянул ей сапоги и сказал:

— Это тебе, выходи на улицу, пойдём на санках кататься.
— Как же ты сам-то будешь без сапог? – еле сдерживая слёзы, вмешалась в их разговор тётя Нюра.
— Ничего, у меня ещё одни есть, — твёрдым голосом произнёс Саша, и, обращаясь к Вале, сказал, — одевайся, я тебя на улице подожду.

Валентина Дудина (Суркова) до сих пор вспоминает тот, очень давний мужской Сашин поступок и рассказывает о нём своим детям и внукам.
Прошёл ещё один послевоенный голодный год. Отец работал на полях комбайнёром. Саша с самых малых лет начинал помогать родителям по хозяйству и ухаживать за родившейся сестрёнкой Валей. Однажды тётя Надя пришла с работы домой, увидела разбросанные по всему двору мокрые газеты, поднялась в комнату и увидела счастливое лицо своего шестилетнего сына. Оказалось, что он, к её приходу, вымыл полы, а отжать тряпку силёнок не хватило. Тогда и придумал оригинальный выход — стелил на вымытый пол газеты, ждал, пока они впитают в себя все лужи, и затем выбрасывал их во двор. С тех пор стал помогать матери убирать в комнатах, работать на грядках, по субботам из колодца носить воду в баню и колоть дрова.
Забот прибавилось с появлением третьего ребёнка, братишки Коли. В свободное от учёбы время дома не сидел, а с седьмого класса стал помогать отцу, работая с ним на комбайне, сначала штурвальным, а позже комбайнером. Освоил вождение грузового автомобиля и возил зерно от отцовского комбайна до пшеничного тока.
Часто, в самый разгар уборки хлеба, я и Валя, с Колей на плечах, приходили в поле, просили отца покатать на комбайне. Дядя Коля шутил:

— Давай, давай, залезайте. Пусть пыль набьется вам в уши, в нос, будете знать.

Пыль, грязь летели во все стороны, мы приходили домой черные, одни глаза блестели да зубы. Отмывались и ложились спать. Саша с отцом приходили поздно ночью. В выходные дни отец приезжал раньше обычного времени. Солнце еще не успевало скрыться за горами. Оставлял машину во дворе, а мы копошились в кузове, собирали по углам и складкам застрявшие зерна и бросали курам. Бывало, залезем в кабину, силёнок не хватало, чтобы руль крутить, переключали скорости, до педалей не доставали, но научились пользоваться сцеплением и газом. Стартером или кривой рукояткой заводили машину и даже пробовали трогаться с места и тормозить. Если не удавалось сразу завести двигатель, то отец, услышав продолжительное визжание стартёра, выбегал на балкон, покрикивал на нас, просил не разряжать аккумулятор. Но, несмотря на свой крутой нрав, относился к нашему любопытству и проделкам предельно спокойно.
Прошло немного времени, а мы уже практически знали назначение всех агрегатов машины, научились элементарным навыкам управления автомобилем, несмотря на малый возраст, могли плавно поехать вперёд и передвигаться задним ходом.
Позже, обучаясь в аэроклубе, вместе с остальными курсантами, помогал авиатехникам на аэродроме: бензином промывал двигатели самолётов, основные узлы, смазывал их циатимом¹. Навыки вождения, приобретённые в детстве, позволили мне свободно управлять бензозаправщиком, грузовыми автомобилями и автобусом в границах аэродрома, а впоследствии, успешно окончить профессиональные курсы шоферов и получить водительские права.
В селе было много охотников, промышлявших поздней осенью и зимой дичью и зверем. Саша любил ходить с отцом на охоту, особенно часто охотился с Матвеем Блохиным. Ходили далеко, за черешневый сад «Карлики». Любил ходить по округе один. Отыщет, бывало, зимой, следы куницы и несколько дней и ночей выслеживает ее у норы, пока не пристрелит. Удавалось подстрелить матёрого и хитрого зайца.
Охота была в селе занятием для души, но стреляли птицу и зверя исключительно ради мяса. Ружья были у всех. Отец имел тульскую двустволку. Затем купил еще одну немецкую, ружье было у Матвея, немецкое — у дяди Тимофея, брата отца. У Саши было свое одноствольное.
Часто ездили в горы за кабаном или оленем. Такие дни были важнейшими событиями в их жизни. Когда привозили убитого кабана, делили его по особому ритуалу, давно устоявшимся в селе и неизвестно кем придуманному. Голова и ноги доставались тому, кто пристрелил. Печень и сердце жарили и съедали все вместе, а все остальное делили поровну между всеми охотниками. Взвешивали определенное количество порций и звали детей. Была такая интересная традиция. Ставили ребёнка спиной к кучкам и спрашивали:

— Кому отдать эту долю?

Ребенок называл имя. Таким образом распределялись все взвешенные кучки. Ходили на медведя. В комнате, на полу лежала мохнатая медвежья шкура. Стреляли и кашкалдаков, так на Кавказе называют лысуху. Матово-черная, размером с небольшую утку, плотная, с белым клювом и бляшкой на лбу, серыми лапами с кожистыми перепоночками. За ними ездили в Набрань, в прибрежные озера. Дичь привозили мешками, а потом всей семьей принимали участие в ощипывании жирных птиц. Часть жарили и сразу подавали на стол, часть тушили и закручивали в банки на зиму. Мясо кашкалдаков немного отдавало рыбой. Саша часто ходил на речку рыбачить и приносил много крупных усачей. Увлечение охотой и рыбалкой сохранилось у него на всю жизнь.
В конце лета, как правило, садился на велосипед и уезжал в горы за кизилом. На велосипед ухитрялся закрепить три огромных ведра. Набрав крупный кизил, отвозил на базар в Кубу и продавал. На вырученные деньги к новому учебному году покупал младшим детям тетради, линейки, краски и всякие школьные принадлежности. В первый класс пошёл его младший братишка Володя.
С раннего детства мечтал поступить в лётное училище и стать военным лётчиком. Учёба в школе давалась ему легко. Упорный труд и врождённые способности позволили закончить десятый класс с золотой медалью. После получения аттестата о среднем образовании, подал документы в Кубинский военкомат и стал проходить предварительную медицинскую комиссию в лётное училище. С комиссии вернулся в тяжёлом подавленном и опустошённом состоянии.

— Мама, меня забраковали, я не прошел врачебную комиссию и не стану лётчиком. В легких нашли жидкость и рубцы. Сказали, что у меня плеврит, и об авиации, чтобы даже и не мечтал.

Впервые в жизни Саша разрыдался. Жизнь без авиации показалась ему законченной и бесполезной. Мать, глядя на неутешное горе сына, твёрдо тогда сказала:

— Ничего сынок, возьми себя в руки, ведь ты мужчина. Вот посмотришь, я тебя вылечу.

Приготовила ему смесь, состоящую из меда, коньяка, алоэ и смальца – свиного внутреннего жира. Давала ему 3 раза в день по столовой ложке этого препарата. Кроме того, он прошел курс уколов пенициллина, ампициллина и ещё каких-то лекарств, как врачи прописали. Мама подкармливала его свежими куриными яйцами, куриным бульоном и мясом.
Весь год, до следующей медицинской комиссии, Саша работал помощником тракториста вместе с Матвеем. Несколько дней и ночей, с небольшими перерывами на сон и еду, распахивали зяблевые поля. Почва, вышедшая после уборки пшеницы, подсолнухов и кукурузы, сильно засорена различными сорняками, вредителями и возбудителями различных болезней. Глубокая вспашка позволяет земле накопить влагу и заодно избавиться от сорняков и вредителей. В эти дни Матвей и Саша не расставались со своими ружьями. По ночам, сидя у костра, слышали неподалёку тявканье шакалов. На свежевспаханной земле чётко отпечатывались следы волков, навещавших спящих трактористов. Десятки глаз диких животных, населявших ближайшие леса, днём и ночью неусыпно следили за действиями двух нарушителей их спокойствия.
Продукты и чистая вода заканчивались, и в один из вечеров Саша решил сходить домой, а утром вернуться с новым запасом провианта. На юге ночь наступает быстро. До села было недалеко, всего каких-то километра три. Надо было прошагать две возвышенности по наезженной тракторами  и конными повозками узкой тропе. Местные жители называли эти возвышенности буграми. Тропа петляла по полям, перелескам и в низине, перед самым селом, пересекала яблоневый сад.
Саша закинул заряженное ружьё на плечо, в карманы положил несколько патронов и направился в сторону села. Пока прошёл вспаханное поле и вышел на дорогу, стемнело. Небо было усыпано крупными звёздами, светила большая луна. В руке Саша держал фонарик, помогавший ему не провалиться ногой в ямки, выбитыми колёсами повозок и копытами лошадей. Уже был виден ближайший к селу первый бугор и слева мутные очертания черепичного завода. В грудь дул тёплый ветерок, со всех сторон вливались в уши песни многочисленных цикад. Саша уже представлял себе, как через какие-нибудь полчаса обнимет маму, сестрёнку и братьев, может быть удастся увидеть отца.
Пологая дорога поднималась вверх, хорошо освещалась луной и звёздами. Ружьё переместилось с плеча в руку. Справа, в пятидесяти метрах чернел мелкорослый дубовый лес, слева — поле, пахнувшее скошенными травами. Впереди, в густом кустарнике что-то зашевелилось и внезапно, огромным тёмным пятном быстро перебежало дорогу, похрюкивая, сделало круг на поле, а затем, словно опомнившись, понеслось назад. Кабан во весь опор нёсся мимо, в сторону леса. На полном автомате, Саша взвёл курок и, почти не целясь, с плеча, выстрелил в упор в пробегающего перед ним зверя. Кабан взвизгнул и свалился набок. Немного подёргался и затих. Подходить к зверю в темноте не решился: мало ли, кабан мог находиться в шоке, а раненый способен накинуться на человека и, в лучшем случае, нанести тяжёлые увечья.
Впечатлённый случившимся, семнадцатилетний юноша припустился со всех ног домой. Не заметил, как проскочил сад, перебежал шоссе. Дорога шла на подъём, мимо амбаров, мельницы и лесопилки. От клуба дорога перевалила на спуск, до нижней улицы. Вот и угловой дом. По лестнице забежал на балкон. Отец и мать сидели за столом, пили чай, Валя читала книгу. На столе стояла керосиновая лампа, освещавшая стол и часть балкона. Мерцающее пламя фитиля отражалось от золотистого бока самовара.
Саша подробно рассказал родителям о своём приключении на дороге. Сначала никто не поверил его рассказу. Убить в темноте большого кабана всего одной пулей было нереально, рассказ походил на фантазию. Но зная, что Саша всегда был честен, отец позвал соседа Степана Холодёнина, и они, вооружившись фонарями, втроём пошли на место происшествия. Убитый молодой кабан лежал на том самом месте, о котором рассказал Саша. Пуля прошла над плечом и поразила позвоночник.
Этот случай — ещё одно свидетельство того, что Саша с молодых лет обладал  выдержкой, отличной реакцией, мужеством и ловкостью.

На следующее лето Саша снова подал документы в военкомат на прохождение лётной комиссии. Врач, забраковавший его в прошлом году, очень удивился, не найдя ничего, даже малейших рубцов. В Балашовском высшем военном авиационном училище также прошел медицинскую комиссию, успешно сдал все вступительные экзамены и был зачислен курсантом. Это была его и матери победа над болезнью.
На каждые каникулы приезжал в родное село и весь отпуск помогал колхозу косить пшеницу, работая комбайнёром или шофером на грузовой машине. К этому времени у него, кроме сестры, были уже три брата.
К несчастью, тётя Надя, после рождения пятого ребёнка, названного Сергеем, тяжело заболела, себя вылечить не смогла и рано ушла из жизни. Все заботы о воспитании детей и по хозяйству легли на плечи дяде Коле и, сразу повзрослевшей Вали.

Моя бабушка Катя, приехала из Баку в село и несколько лет помогала брату и племяннице.
Ещё в школьные годы Саша был влюблён в свою одноклассницу, симпатичную блондинку Галю. Любовь, к счастью, была взаимной, и они поженились. Когда Саша в 1964 году с отличием окончил лётное училище, его сыну Володе было полгода. Получил назначение в Тулу, в полк военно-транспортной авиации. Вскоре, получив краткосрочный отпуск, приехал во Владимировку за женой и сыном. Об этом периоде Галя рассказывала:

— Впервые в жизни надо было куда-то далеко уезжать. Папа с мамой собрали очень много вещей: три огромных рулона постельного белья, два чемодана с одеждой. Мама плачет, я плачу. Я понимала, что уезжаю от родного дома, где прошло моё детство и юность, надолго, а может быть навсегда. Проводили нас до Хачмаса, посадили на поезд. Через двое суток приехали в Тулу. На вокзале сидим с багажом. Саша ушел. Вернулся с женщиной. Познакомились. Тётя Катя, согласилась поселить нас в свою квартиру, в центре города, на пр. Мира. Предоставила комнату с балконом. Мы сразу как-то сблизились. Она была для нас как мама, настоящая русская женщина. Почти год мы жили как в родной семье, душа в душу. Саша на полётах, а я с тётей Катей дома с ребёнком. Менее чем через год нам дали комнату в коммуналке.

Как старший брат, Саша рано приобрёл качества родителя по отношению к младшим и, ощущая свою ответственность за судьбы своей сестры и братьев, помог им перебраться в Тулу. Постоянно поддерживал материально. Валентина окончила институт, вышла замуж и долгие годы работала главным специалистом на крупнейшем тульском заводе. Владимир и Николай стали профессиональными водителями.

А служба в военно-транспортной авиации только набирала обороты. Самым сложным испытанием для семьи – это привыкнуть к бесконечным командировкам, вполне естественным для лётчика военно-транспортной авиации. Учебные полёты на самолёте АН-12 чередовались с масштабными учениями с десантированием, проводимыми Министерством обороны:

— 1967 год – «Днепр»;
— 1968 год – «Весенний гром» и «Дунай»;
— 1969 год — «Восток»;
— 1970 год — «Двина».
По результатам учений полку дана высокая оценка.
Вспоминая тот период, когда проводились учения «Днепр» на территории Украины и Белоруссии, учения «Весенний гром» в Черниговской области, я — десантник Псковской дивизии ВДВ, летел на АН-12. Десантировались ночью с малых высот. Мечтал встретиться с Сашей перед посадкой в самолёт на псковском аэродроме «Кресты», на военных аэродромах Чернигова и Кривого Рога, но не довелось.
И ещё немного о себе: моя попытка поступить в Балашовское лётное училище закончилась провалом. Несмотря на то, что имел хорошую лётную подготовку в аэроклубе, приличное количество парашютных прыжков и огромное желание стать военным лётчиком, я не прошёл медицинскую комиссию. Врачу, по фамилии Эпштейн, не понравился немного сипящий звук моего голоса. Заглянул в горло, проверил мой голос с помощью ларингофона², всё было в порядке, голос чистый и звонкий. Эпштейн долго думал, какое решение принять, а в конечном итоге решил перестраховаться. Позже я выяснил, что он являлся членом комиссии по отбору в космонавты. Для меня, так же как когда-то для Саши, решение комиссии было катастрофой. Весь день, как зомби, бродил по территории училища. В доме офицеров училища, на стенде выпускников, закончивших училище с отличием, я увидел фотографию Дудина Александра. Обидно было, что из-за какого-то пустяка мечта всей жизни оказалась несбыточной. Надо было возвращаться в воинскую часть.

Летом 70 года семья военного лётчика пополнилась ещё одним сыном, Андреем. Из Тулы Сашу переводят в Сещу, в 556-й авиационный полк, недалеко от Брянска. Снова продолжается личная учёба, тренировочные полёты, обучение экипажа действиям в особых случаях. Капитана Дудина назначают командиром первой эскадрильи.
Он осваивает новый для себя турбовинтовой широкофюзеляжный транспортный самолёт АН-22 «Антей». 1972 год был для всего личного состава годом теоретического переучивания и практического освоения самолета. Первыми приступили к самостоятельным полетам на «Антее» экипажи подполковника Низамова И.З., майора Дудина А.Н., майора Рженицына Г.И.³
В том же году поступает в Военно-воздушную академию имени Ю.А.Гагарина, где встречает своего товарища по лётному училищу и по службе в Тульском полку ВТА Ковалёнка Владимира Васильевича, будущего космонавта, генерал-полковника, дважды Героя Советского Союза. Но это в будущем, а пока совместная учёба в Академии сближает их, быстро переходит в дружбу семейную. Помимо любви к небу, к своей героической профессии, их объединяли общие увлечения рыбалкой и охотой. Часто, в выходные дни, выезжали семьями отдохнуть на природу.
В 1972 по 1987 годы экипажи полка принимали участие в оказании помощи народам в национально-освободительных войнах (ОАР Египет, Ангола, Сирия и др.). Ан-22 «Антей» был самым большим транспортным самолетом из всех, что совершали регулярные полеты в Афганистан, перебрасывали войска, грузы, эвакуировали раненых и больных, а в 1975 году привлекались к перевозкам оборудования и техники по воздушному мосту Тюмень-Нижневартовск-Тюмень к нефтяным богатствам страны.
Александр Дудин серьёзно осмысливал собственный опыт, и опыт полученный другими пилотами ВТА за годы различных войн, в том числе и в Афганистане. Были пересмотрены некоторые устаревшие представления о методах действий транспортных самолетов, извлекались необходимые уроки из случаев боевых потерь. На основе анализа, внедрялись новые приемы пилотирования, оснащение самолетов дополнительным оборудованием и совершенствование летной подготовки с учетом требований войны. Им были предложены и внедрены более 50 предложений и рекомендаций по тактике проведения операций в боевых условиях и конструктивным дополнениям к самолёту.
6 октября 1973 года началась война между Египтом и Израилем. Об этом периоде мне хотелось бы рассказать подробнее. Советский Союз поставил Египту, к тому времени, 250 танков Т-62.

Израильтяне были вооружены 200 новейшими, модернизированными английскими танками «Центурион». Внешне модернизированный «Центурион» отличался увеличенной высотой МТО⁴ и наличием воздухоочистителя, размещенного на надгусеничной полке и 105 миллиметровой пушкой.
Усовершенствованный «Центурион» получил собственное имя «Шот» («Кнут»); неофициально танк называли «Бен-Гурион». К началу войны 1973 года в вариант «Шот» была переоборудована большая часть израильских «Центурионов».
Египетская армия нанесла внезапный и мощный удар по обороне израильтян. Сокрушительная артподготовка силами 2 тысяч орудий и минометов по переднему краю противника, а через двадцать минут после начала канонады, огонь был перенесен вглубь обороны. Этих минут вполне хватило, чтобы вывести из строя почти все огневые точки на гребне канала. В 14.30 первые египетские солдаты уже были на вершине вала. Войска форсировали канал на всем его протяжении, а водометы начали размывать насыпь и готовить проходы для танков одновременно в 70 местах. До конца дня египетская пехота совместно с механизированными расчетами, оснащёнными ПТУР «Малютка» уничтожила по различным оценкам от 100 до 200 танков. Бессильна оказалась и хваленая израильская авиация. Все налеты отбивались «Шилками» и ЗРК «Куб».
В первые три дня ПВО на Египетском и Сирийском фронтах сбили 80 израильских самолетов. Общие потери обеих сторон в технике были катастрофическими. И арабам, и израильтянам пришлось обращаться к своим «спонсорам» — СССР и США — о срочной поставке оружия. После жестоких боев первых четырех дней наступило относительное затишье; египтяне закреплялись на достигнутых рубежах, а израильтяне проводили ограниченные контратаки с целью выиграть время до подхода резервов. Вскоре успешно продвигавшаяся вглубь вражеской территории египетская армия неожиданно прекратила свое наступление. Попытки сирийской стороны и советского руководства заставить президента Египта Анвара ас-Саддата продолжить военные действия успеха не принесли. По наиболее вероятной версии, с самого начала Саддат ставил задачу «ограниченной войны», чтобы разморозить конфликт с Израилем, но при этом не испортить отношения с США, с которыми он вступил в тайные переговоры. В результате наступление захлебнулось, однако Анвар ас-Саддат, испортив отношения с Советским Союзом и почти со всеми странами исламского мира, в ходе переговоров смог возвратить Египту оккупированный израильскими войсками Синайский полуостров.
В ходе первых дней боёв были подбиты более 10 танков Т-62, которыми управляли египтяне и сирийцы. Советское правительство считало, что лобовая броня нашего танка должна была выдержать снаряды «центуриона», но этого не произошло. Нашей разведке было приказано доставить один экземпляр танка «Центурион» для исследования. Несколько десятков наших спецназовцев, переодетых в форму египетской армии, оказались на передовой. Так началась охота за «Центурионом». Ночью проводились рейды в тылы израильской армии, но захватить танк не смогли. Израильтяне отводили их глубоко в тыл и усиленно охраняли. Тогда было решено подбить танк из гранатомёта, во время боя, но таким образом, чтобы пробив броню в башне, уничтожив экипаж, не повредив при этом управление и двигатель. Восьмого октября советский разведчик подбил танк. Израильский экипаж в панике удрал из танка, даже не выключив при этом двигатель. Другие разведчики усилили огонь по пехоте, отгоняя их подальше от танка. Один из разведчиков залез в танк, тяжёлая машина с рёвом рванула с поля боя и через несколько минут оказалась в расположении египетских войск. Вскоре выяснилось, что у танка заклинило на бок пушку. Такой экземпляр оказался негодным, и надо было раздобыть другой. На следующее утро атаку повторили по той же схеме. Снаряд гранатомёта попал в лобовую часть башни, пробил её насквозь. Спастись удалось только командиру танка. Оставив карту и документы, он сбежал. Через несколько минут, танк на полной скорости мчался в расположение египтян.
В тот же день Александра Дудина срочно вызвали к командиру полка полковнику Леониду Хорошко. Он сказал Александру:

— Срочно подготовьте три экипажа, надо перевести груз. Цель и конечный пункт — Египет.

Вылетели на трёх «Антеях». В экипаже военно-транспортного самолёта обязанности чётко распределены между всеми членами. Все знают, кто и что должен делать на каждом этапе полёта и за что отвечает. Конечно, вся ответственность лежит на командире, но взаимосвязь командира и штурмана имеет важнейшее значение.
Экипажи предупредили, что во время пролёта наших самолётов в море будут находиться и наши спасательные корабли. У нас на борту имелись их позывные и частоты для связи. Значит, ни в воздухе, ни на море советские самолёты не останутся без помощи. Над Ионическим морем к ним подлетели натовские самолёты, но вели себя не агрессивно, показывали большой палец, означавший предложение снижаться, фотографировали, но наши отвечали им не менее красноречивыми жестами. Американцы, наверное, проводили свою плановую подготовку по перехвату.
«Антеи» продолжили свой полёт. Первоначальное напряжение, вызванное встречей с перехватчиками, снизилось, экипажи делились своими впечатлениями. В каирский аэропорт прилетели в сумерках. Лётчики знают, что перед посадкой самолёта пульс достигает 110-120 ударов в минуту, давление увеличивается до 190-210 мм ртутного столба. Своего пика показания достигают перед касанием полосы. Восстановление параметров практически происходит только после нескольких часов отдыха, но отдыхать было некогда. Самолёты быстро разгрузили. Полковник Хорошко Л.Н. сказал Дудину:

— Два самолёта вылетают домой, а ты остаёшься. Надо принять срочный груз.
— Какой?
— Не знаю, но, что-то тяжёлое.

Два самолёта почти в темноте поднялись в воздух и полетели домой. Не успели раствориться бортовые огоньки взлетевших самолётов, как на аэродроме загрохотало. Впечатление было такое, что израильтяне предприняли атаку на аэродром. Подъехала легковая машина. Из неё выскочил спецназовец в египетской форме и спросил:

— Кто командир?
— Я.
— Майор Иванов, — представился он, — Необходимо переправить в Москву одну железяку, весом более 50 тонн.

Подогнали танк. Саша посветил фонариком и заглянул в открытый люк. На полу беспорядочно валялись снаряды, сбоку лежала открытая карта. Непросто было танкисту вкатить танк своим ходом в самолёт. Ширина танка и внутренние габариты самолёта почти совпадали. Продвигались медленно, буквально по сантиметрам, да и по длине еле уложились. Дуло пушки от кабины лётчиков отделяло всего несколько десятков сантиметров. Это была совместная ювелирная работа лётчиков и спецназовцев. Надо было соблюсти оптимальную центровку самолёта, чтобы обеспечить взлёт и управляемость самолёта. Наконец-то танк закрепили. Майор Иванов пожал руку Александру и сказал:

— Командир, надо доставить этот груз в Москву, главное, долететь без приключений. Сам понимаешь, каких трудов нам стоило его добыть.

Взревели двигатели, Александр увидел, что вся команда спецназовцев стояла в сторонке и наблюдала за отлётом советского экипажа, поднял ладонь, попрощался с ними и начал выруливать на взлётную полосу. Светало. Тяжёлая машина набирала скорость и, только в самом конце полосы, Александр оторвал самолёт от поверхности и на малой высоте взял курс на Средиземное море.
Саша не любил вспоминать свои полёты в «горячие точки», но иногда, встречаясь с ним дома, удавалось выудить из него несколько слов:

— В Средиземном море светились огоньки кораблей. Люди на кораблях и на земле жили своей жизнью. На обратном пути над морем слышались переговоры советских экипажей ВТА, одни шли на Алжир и Йемен, другие на Каир. При подходе к Кипру, как и ожидали, слева и справа появились два английских истребителя. Они спокойно сопроводили самолёт две-три минуты и затем ушли влево и вниз. Далее весь полёт прошёл в спокойном режиме. Через несколько часов самолёт приземлился на подмосковном аэродроме Чкаловский. В помещении СКП⁵ позвонил в Сещу, доложил командиру полка о выполнении задания.

— Сейчас переключу на квартиру, поговори с женой, тут такое… .

Галя по голосу его не сразу-то узнала, затем разрыдалась. Саша рассказывал об этом случае:

— Выяснилось, что меня уже похоронили, Жена одного борттехника распустила слух о том, что два самолёта вернулись, а третий был подбит над Средиземным морем.

А вот как вспоминала Галя об этой командировке мужа.

— Пришла, как обычно, утром в школу на работу. Тогда я вела уроки в младших классах. На переменах, заходя в учительскую, обратила внимание, что при моём появлении разговоры сразу прекращались. Постоянно ловила странные, косые взгляды коллег. Долго не могла понять, в чём дело. О том, что самолёт пропал в Средиземном море, узнала самой последней. Впоследствии выяснилось, что все удивлялись моему равнодушию и спокойствию, и не могли понять, как может жена погибшего лётчика вести себя так, будто ничего страшного не произошло. Хорошо, что Саша позвонил в тот самый момент, когда мне сообщили эту ужасную новость, а я от горя уже ничего не соображала.

Вообще, ожидание для семей лётчиков — дело привычное. Разница лишь в том, что вы знаете, где находитесь и что делаете, а семья не знает этого и предполагает всё, что угодно, но, естественно, надеется на благополучный исход полёта.
Выкатить танк из чрева «Антея» оказалось намного сложнее, чем вкатить. Танкист завёл танк, а он никак не хотел двигаться назад, включалась только передняя передача, возникала опасность протаранить пушкой кабину пилотов. Внутри самолёт заполнился едким дымом, все выбежали из самолёта. Выскочил и механик-водитель. Обмотал лицо мокрой тряпкой и опять залез в танк. Кое-как ему удалось включить заднюю передачу и выехать из самолёта.
Пока готовили железнодорожную платформу и трап для въезда танка, Саша уговорил танкиста разрешить ему немного поуправлять этой махиной.

— А сможете? Это ведь не самолёт, здесь несколько иное управление.
— Когда-то управлял на полях гусеничным трактором, думаю, навыки ещё не все растерял, — Саша улыбнулся и добавил, — площадка большая, я немного вперёд проеду, развернусь и обратно. А вы садитесь для страховки рядом со мной.

Долго уговаривать механика-водителя не пришлось, они залезли в танк, и Александр, словно всю жизнь управлял английским «Центурионом», проехал по намеченному маршруту и вернулся точно на исходную позицию, чем немало удивил бывалого танкиста и свой лётный экипаж, который со стороны наблюдал за происходящим.
Пытаясь перекричать грохот работающего двигателя, танкист показал большой палец и уткнулся лицом почти в самое ухо Александру:

— Если с лётной работы спишут, приходите к нам. Мы вам будем рады.

Дудин пожал ему руку и довольный направился к своему самолёту.
Тем временем танк погрузили на железнодорожную платформу и отправили в Кубинку. Двигатель так и не смогли выключить, вероятнее всего, он работал на платформе до полной выработки горючего.
Газета «Комсомольская правда», от 26 мая 1999 года, опубликовала статью авторов В. Баранец и С. Прокопенко, под заголовком «Советские спецназовцы подбили танк «Центурион» и похитили его с поля боя…».
За выполнение спецзаданий за рубежом, в создавшейся экстремальной ситуации, самообладание и выдержку экипаж был награждён медалями, а Александр Дудин, Указом Президиума Верховного Совета СССР был награждён орденом Боевого Красного Знамени за проявленную особую храбрость, самоотверженность и мужество.
Через полтора года, после описанных событий, весной 1975 года командующим ВТА генерал-полковником Пакилёвым Г.Н. был установлен мировой рекорд. Имея на борту самолёта АН-22А груз, массой в 40 тонн он преодолел расстояние 5000 км, со средней скоростью 584,042 км/час. Сообщение об этом рекорде вызвало у меня улыбку. Жаль, что достижения наших военных лётчиков в боевых условиях, никогда не попадут в сетку мировых рекордов.
Война в Анголе для большинства российских граждан и сегодня остается во многом неизвестной. Вокруг пребывания там советских военнослужащих создается ореол таинственности и загадочности. У большинства советских военнослужащих, побывавших в Анголе, и по сей день в личных делах, никаких отметок о пребывании в Африке нет. Хорошо, если вместо записи о «спецзагранкомандировке» стоит неприметный штамп с номером воинской части, за которым скрывалось 10-е Главное управление Генерального штаба ВС СССР. Не могут многие рассчитывать и на льготы, положенные участникам боевых действий: попробуй, докажи свою причастность к событиям тех лет. В том, что ангольская армия, начиная с середины 80-х годов XX века, стала практически на равных «вести разговор» с самой боеспособной в то время армией африканского континента — армией ЮАР — огромная заслуга тысяч советских офицеров и генералов, в разное время работавших в Анголе.
Кроме того, в Анголе сконцентрировались кубинские танки, большое количество наземной и зенитной артиллерии, части мотопехоты и несколько тысяч кубинских солдат.
После вмешательства ЮАР, соотношение сил изменилось не в пользу ангольской армии. Несмотря на успешные боевые действия ангольских правительственных войск, совместно с кубинскими подразделениями, кубинцы допустили грубый просчёт. Южноафриканцы и унитовцы под прикрытием утреннего тумана с непредвиденной быстротой навели переправу через реку и неожиданно ударили в тыл кубинцам. Целая бригада кубинских солдат попала в окружение, неся большие потери.
Об одном эпизоде этой войны Саша рассказывал мне как об обычном пустячном деле.

— По рации с земли немного подсказал лётчикам из ГДР место и момент десантирования вооружения для окружённых кубинских войск.

Но изучая подробно материалы того периода, воспоминания непосредственных участников этого и других боёв, я совершенно другим взглядом оценил его мужество, хладнокровие и умение находить решение в опасной ситуации.
Прилетевший «Антей», загруженный под завязку автоматами, гранатомётами, РПГ, «Стрелами» и боеприпасами, приземлился в Луанде. Дудина срочно вызвали в штаб правительственных войск и попросили оказать помощь кубинским бойцам, попавшим в окружение. Было принято решение сбросить, с помощью ВТА ГДР, боеприпасы и оружие окруженным войскам. Ошибку в десантировании необходимо было исключить полностью. Его снабдили рацией и доставили в окружённый район. Каким видом транспорта его доставили, сейчас можно только гадать. Через некоторое время показались транспортные самолёты и, по команде Дудина Александра, германские лётчики сбрасывали грузы точно в цель. Эта операция помогла кубинцам прорвать окружение и нанести поражение унитовцам и ЮАР, а затем гнать их до самой границы. Вот где пригодилось превосходное знание немецкого языка. А.Дудин пробыл в Анголе около трёх месяцев, занимаясь организацией безопасности полётов на столичном аэродроме.
Кубинское и немецкое руководства высоко оценили подвиг Александра Дудина и наградили его медалями. Позже, в Георгиевском зале Кремля, Советское правительство за выполнение интернационального долга вручило ему Грамоту Президиума Верховного Совета СССР и знак воина — интернационалиста.
В 1976 году, после окончания Военно-воздушной академии им. Ю.А. Гагарина, тридцатишестилетнего полковника Дудина А.Н. назначают на должность командира 556 авиационного полка, а через год переводят в Москву в штаб ВВС, в Инспекцию по безопасности полётов.
Оглядываясь на события прошлых лет, с запоздалым сожалением приходится отмечать, сколько мы потеряли и продолжаем терять, не находя времени для общения со своими родными, из-за своей кажущейся занятости. Могли бы чаще встречаться и больше общаться. Наивно думаем, что у нас впереди вся жизнь и масса времени, что успеем о многом поговорить. Но судьба, случайность, или «орудие провидения» не желают считаться с нашими предубеждениями. Сейчас, перебирая в памяти наши нечастые встречи с Сашей, стараюсь выделить из них наиболее значимые, прежде всего, для меня.
Помню, зимой, в воскресенье, приехал Саша к нам на своей машине, поздоровался и с порога, обращаясь ко мне, сказал:

— Одевайся, прокатимся в одно место по делам.

Я, ничего не спрашивая, быстро оделся. Мы вышли из квартиры, сели в его автомобиль и поехали по Рогачёвскому шоссе. Остановились у края дороги, около леса. Саша открыл багажник, взял топор и большой узел с чем-то тяжёлым, и мы пошли вглубь леса, проваливаясь в сугробы. Нашли пень. Саша стряхнул шапку снега с пня, развернул тряпку, в ней оказалась голова лося.

— Не удивляйся, зверь добыт на охоте вполне законно, по лицензии. Держи голову.

Через минуту топором он разрубил её вдоль, завернул в бумагу одну половинку и говорит:

— Это вам с Зоей. Что-нибудь приготовите.

Затем мы снова сели в машину и поехали ко мне домой.

— Для чего нужна была такая конспирация? – спросил я у Саши, — могли бы и дома разрубить.
— Зачем Зою и детей беспокоить, в лесу как-то интересней и романтичней.

Дома отдал пакет с мясом жене, предложил Саше раздеться и выпить хотя бы стакан чая. Саша решительно отказался и обратился к Зое:

— Можно я похищу твоего муженька до вечера?

Получив согласие, подхватил меня под руку:

— А сейчас поедем ко мне.

До Лианозово доехали быстро. Дома была одна Галя, старший сын нёс офицерскую службу на Дальнем Востоке, у самой границы с Китаем, младший проводил время с друзьями. Сели за стол. Не успели рассказать друг другу последние семейные новости, как прозвенел звонок входной двери. Саша открыл дверь и впустил военного. Тот вручил пакет и до моего уха донеслось:

— Все необходимые документы в пакете. Вылет через два часа.
— Хорошо! Через пять минут я буду готов. Пока проходи к столу, перекуси с дороги, чай свежий, лично только что заварил.

Капитан отказался, сославшись на то, что недавно обедал. Сказал, что подождёт товарища полковника в машине.
Саша, обращаясь ко мне, сказал:

— Ничего не поделаешь, служба. Поговорим в другой раз. Ты с Галей посиди, думаю, вам есть о чём поговорить. А я лечу в Эфиопию. Наш самолёт там разбился. Надо провести расследование. Домой тебе придётся добираться на электричке.

Через несколько минут Саша уехал. Галя, проводив взглядом отъезжающую машину, отошла от окна и села в кресло.

— Как получил должность инспектора по безопасности полётов, так постоянно летает по авиационным частям, проверяет технику пилотирования лётчиков, проводит занятия по своим наработкам и программам действий экипажа в нештатных ситуациях и в условиях боевых действий, каких-то регламентов и так далее. А уж если потерпел катастрофу наш самолёт, где-то, независимо от континента, будь то Латинская Америка, Азия или Африка, Саша летит разбираться. В нашей квартире часто бывают гости. Почти все лётчики, друзья-однополчане, постоянно навещают. Кто-то прибыл в Москву по делам, а кто просто проездом. Бывает, что живут у нас по несколько дней.
— Сам-то летает сейчас?
— А как же! Каждые три месяца летает определённое количество часов для подтверждения звания военного лётчика первого класса. Освоил последнюю модификацию — Ту-154М. Летать любит и, наверное, пока силком не отправят на пенсию, так и будет летать.

Долго сидели мы за столиком, пили чай и вспоминали наше село, юношеские годы, родных. За разговорами не заметили, как за окном стемнело. Надо было возвращаться домой.
Не забывал Саша город Балашов, училище, где приобрёл свои крылья. Часто там бывал, в качестве члена Государственной аттестационной комиссии, на юбилейных торжествах. Вот, что сообщала пресса:
«К 15 июля 1984 (Дню основания Балашовского военного авиационного училища лётчиков) со всех концов нашей страны съехались выпускники и ветераны: бывшие преподаватели, лётчики, техники. Встреча была волнующей. Люди не виделись 20-30 лет. За эти годы многое изменилось. Одни стали Героями Советского Союза, генералами, классными лётчиками, другие, прослужившие в училище многие годы, все свои знания, талант отдали обучению и воспитанию курсантов. Это неутомимые труженики: лётчики-инструкторы, техники, строевые командиры, преподаватели.
Среди гостей училища были: лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза В.В. Ковалёнок, лётчики-испытатели, полковник В.В. Добровольский, полковник В.Ф. Иванов, полковник С.Г. Дедух, полковник В.И. Бушуев, полковник С.С. Царёв, заслуженные лётчики СССР, полковники: А.Н. Дудин, Ю. Мельников, начальник штаба ВТА генерал-лейтенант авиации В.В. Ефанов, бывший командующий ВТА, выпускники школы пилотов, участники Великой Отечественной войны, Герои Советского Союза Б.С. Левин, А.В. Хухрин, Н.И. Пургин, А.Т. Макаров, А.К. Коростелев, Г.И. Гапеенок, К.В. Грязнов, А.П. Прохоров, В. А. Кумсков.»

Для своих однокашников Александр всегда оставался, как и в Балашовском училище, старшиной курса, непререкаемым лидером. Часто организовывал юбилейные встречи. Лётчик-поэт Лыткин Виктор, рассказывая о героической профессии военного лётчика и о подвигах своих товарищей, в последнем четверостишие своего стихотворения, посвящённом очередному юбилею их выпуска, в 1999 году, написал:

Конечно, в этом есть немалые заслуги
Присутствующих здесь, за праздничным столом.
Курсантский старшина, полковник Дудин
Нам вспомнит обо всех, расскажет обо всём.

В декабре произошло третье не менее важное событие. У Лены, жены его старшего сына Володи, родилась девочка. Назвали её Катей. С появлением внучки жизнь Саши приобрела новый смысл. Рождение внучки, а затем внука Жени дали возможность взглянуть на самого себя по-новому, оценить собственные успехи, свою значимость, острее ощутить связь между прародителями и собственными детьми. Когда внуки, подрастая, бегут со всех ног к деду, обнимают его и целуют, от переизбытка нежных чувств во всём теле разливается ни с чем несравнимое счастье. В это время возникает какая-то невидимая «мистическая» связь между маленькими существами и дедушкой. Посмотришь, невзначай, на себя в зеркало, видишь уже не молодого, но активного, с едва заметной проседью на висках, а на душе возникает скрытый от самого себя протест. Ну, какой я дед? Слово дед ассоциируется с седым и немощным старцем, а тот, в зеркале, ещё сравнительно молод, симпатичен и полон сил.
Ему нравилось проводить с ними всё своё свободное время, часто вывозил на природу, старался всеми доступными средствами прививать им любовь к родному краю. Приучал к рыбалке, для отдыха выбирал самые красивые природные места, например, берега и окрестности озера Селигер. Озеро расположено среди живописных холмов Валдайской возвышенности. В другой раз вёз внуков к изящным, ни с чем несравнимым берегам Волги-матушки. Полностью и непосредственно отдавал им всю любовь и чувства, которые в своё время, может быть, недодал своим детям. К сыновьям относился строго по-мужски, а к внукам был мягок, одаривал их подарками, вкусностями. Когда речь заходила о Кате и Жене, его глаза начинали светиться как-то по-особенному, а в голосе чувствовались гордость и нежность.

Узнав о том, что я продолжаю летать, но теперь уже на дельтаплане, с гор, Саша не удивился этому известию, но всё же сказал о своём отношении к моей работе в должности экономиста и преподавателя:

— Я всегда гордился и горжусь тобой, многого ты достиг. Жаль, что не поступил в лётное училище. Ты один из немногих, кто должен был летать в военно-транспортной авиации. — Саша сделал упор на слове «должен».
— Что делать? Так уж сложилось. Зато твой племянник Дима Тулянкин окончил лётное училище и сейчас бороздит по просторам нашей Страны на самолёте ИЛ-76. Валя, наверное, рада, что её сын по твоим стопам пошёл. Пожалуй, уже и капитана получил.

Последняя наша встреча состоялась у него дома в конце января 2003 года, а через неделю Саши не стало. Первое ощущение от страшного известия – это шок, горе и отчаяние, которые мы все испытали. Все происходящее в эти дни воспринималось как огромная несправедливость.
Проводить его в последний путь со всей России и стран СНГ прилетели более двухсот лётчиков, друзей-однополчан, в том числе, приехал его давний друг, Владимир Ковалёнок. Много было сказано слов благодарности в его адрес! У каждого Александр Николаевич Дудин оставил тёплый след в сердцах, для многих лётчиков он был другом, наставником и самым близким человеком. Его друг и однокурсник Виктор Лыткин посвятил его памяти стихотворение, рождённое от самого сердца, от души.

Памяти Александра Николаевича Дудина
Пишу родным и всем пилотам
Военных лётных кораблей,
Забыв дела и все заботы —
Судьба задела всех людей,

Кольнула в сердце, душу, тело,
С отравой сунулась лицом… .
Да, ей теперь какое дело? —
Содеяла и прочь, с концом.

И мы: родные сёстры, братья,
Склонили головы, слезясь.
Он был для нас дороже счастья —
Наш Патриарх – воздушный АС.

Ах, Саша Дудин, Дудин Саша!
Забыть, как нас ты обнимал?
На юбилейных встречах наших
Ты слово каждому давал!

Ты был опорой и отсчётом!
Нам — балашовцам не забыть,
Как старшины курсантской роты,
Твоих устоев, как гранит!

От Каменки до Балашова,
От Балашова в ВТА,
И в Академии ты снова
Весь на виду и весь в делах…

Надежда в нас с тобой сияла:
Мы покоряли небеса.
Твоя заслуженная Слава
Перетянула на весах.

Мы поминали все потери,
Стремились их мы избежать.
И вот для них открылись двери
И их пока не удержать.

Когда Душа покинет тело,
Она умчится в небеса,
Нас будет ждать на фоне белом,
Круги Вселенной колеся.

Теперь прощай, пусть будет пухом
Тебе родимая Земля.
С душою в рай помчатся духи
Куда живым попасть нельзя.

Быть может, где-нибудь на свете
Засветит новую Звезду.
За доброту и щедрость эту
У Бога прямо на виду.

г.Люберцы-3, 02.02.2003

Прошло уже тринадцать лет, но ежегодно близкие, родные люди из Москвы, Тулы и других мест, с охапками цветов съезжаются к его могиле на Старо-Марковском кладбище, отдать Саше дань памяти и уважения.
По-прежнему в осеннюю, ненастную погоду скрипят старые сосны. Частые моросящие дожди сбивают с деревьев оставшуюся жёлтую листву. Сосны становятся чище, ярче и зеленее. Вскоре белым саваном укрывается земля, все растения. Засыпаются снегом дорожки и тропинки. Вся природа становится таинственной и волшебной. Бойкие синицы, поползни и пищухи собирают подаяния, оставленные на могильных плитах ранними посетителями. В тихие весенние солнечные дни поют свои песни птицы, а вечный старый ворон своим громким «кра-кра» нет-нет, да и призовёт их угомониться хотя бы на одну минутку. Наступает тишина и природа внемлет…
Во второй половине лета, ночами, тонкой светящейся полоской сюда залетают падающие с неба звёзды. Может быть одна из них, это Сашина звезда? У каждого есть своя звезда, которая зажигается в момент рождения, но не умирает вместе с ним, а преобразуется в голографическую волну и является нам не только в виде падающей звезды, но и, сохраняя всю информацию об этом человеке, приходит к нам в частых воспоминаниях, иногда в сновидениях.

¹ ЦИАТИМ-201 — антифрикционная многоцелевая смазка, разработанная в СССР. Название происходит от аббревиатуры ЦИАТИМ — Центральный институт авиационных топлив и масел.
² Ларингофо́н (от др.-греч. λάρυγξ — гортань и φωνή — звук) — устройство, аналогичное микрофону, но использующее механические колебания кожи в области гортани, возникающие при разговоре.
³ Выписка из истории 556 полка ВТА.
⁴ МТО — семейство зеркально-линзовых телеобъективов с больши́м фокусным расстоянием. Аббревиатура «МТО», обозначающая наиболее известную серию таких объективов, расшифровывается как «Менисковый телеобъектив».
⁵ СКП – Стартовый командный пункт.

© Copyright: Александр Крохин