Зодчий. Проза В. Кузнецова

8 сентября 2016 года (27 августа по ст.ст.) исполняется 175 лет со дня рождения архитектора Ивана Семёновича Богомолова.

Вот уже на протяжении 136 лет, изо дня в день, люди приходят на Пушкинскую площадь, к известному памятнику – выдающемуся творению скульптора А.М. Опекушина и архитектора И.С. Богомолова. К сожалению, имя последнего мало знакомо широкому кругу лиц, а те незначительные публикации, которые время от времени, появляются – не дают нам полного представления о его жизни и творческой деятельности.
Иван Семенович Богомолов (1841 – 1886 гг.) – один из создателей и выразителей определенного стиля в архитектуре, называемого «русским» – стиля передового, несущего в себе черты национальной самобытности, народного духа… Даже и сегодня можно любоваться его детищами и сожалеть, что «русский стиль» давно уже уступил дорогу безвкусице, неразберихе в искусстве и, прежде всего, как раз в архитектуре, где происходит смешение всевозможных направлений.
Сразу же, после внезапной кончины зодчего, известный критик В.В. Стасов, пораженный вестью о гибели друга, пишет биографический очерк «Иван Семенович Богомолов» – «в память покойного талантливого русского художника», приводя данные его биографии, сведения об основных работах, в числе которых Собор Св. Александра Невского в Софии… Богомолов, как автор проекта и будущий руководитель работ, неоднократно посещает Болгарию, в период с 1882 по 1886 годы, но воплотить свой замысел ему так и не удастся; его дело продолжит архитектор А.Н. Померанцев – Работы возобновятся лишь в 1895 году, а завершатся – в 1912. Храм будет освящен только в 1924 году.
Кстати, А.Н. Померанцев — автор проекта деревянного Никольского храма в подмосковном Федоскино.
Документальная повесть «Зодчий» – это попытка наиболее полного раскрытия образа этого, незаурядного человека. В своей работе я широко использовал материалы государственных архивов, в том числе и Болгарии, а также богатого семейного архива своих родственников – Богомоловых.

ЗОДЧИЙ
(отрывок из документальной повести)
Пасха в этот год пришлась на начало апреля, когда в родной Москве река выходит из берегов и подтопляет близлежащие дома, среди которых и их небольшой домик на Берсеневке, по соседству с известной кондитерской фирмой «Эйнем». И весна еще только-только начинает о себе заявлять…
…А здесь, в Болгарии, она в полном разгаре, и это уже, пожалуй, не весна, а лето, и ты, в своем плотном темном шерстяном костюме с черной бархатной бабочкой выглядишь белой вороной среди легких цветастых одежд.
Спокойно, не торопясь, поднимался он по гладкой, почти отполированной, брусчатке к самой вершине холма, любуясь средневековыми постройками, кривыми закоулочками…
Иногда он останавливался, чтобы перевести дыхание, и закрыв глаза, вслушивался в мир, наполненный гомоном гугуток, шелестом виноградных лоз, разноголосием празднично разодетых людей. Одна из таких компаний неожиданно обступила его, завлекла в круг, и со словами: «Честит Велик ден!», закружила в сумасшедшем танце. «Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе! – оглашало пловдивские холмы – Воистину Воскресе!..»
Пожалуй, впервые за последние недели Богомолов смог не думать о недавней кончине матушки Марии Алексеевны и маленького племянника Васеньки – первенца брата Павла и его супруги Оленьки. Он давно уже про себя решил, что подарит ей свой портрет, работы Ивана Николаевича Крамского: он был приятно удивлен, заметив, с каким восхищением смотрела она на этот портрет… Непременно, здесь в Болгарии, надо что-то купить ей в подарок. Да и не только ей: как-никак, четыре брата и две сестры, и у всех семьи… Женечка Бахрушина, жена Александра, так та просто попросила, коли будет возможность, привезти немножко розового масла.
…Со стороны глядя на увлеченного хороводом высокого бородатого веселого человека, трудно было представить, что совсем еще недавно, помимо семейных проблем, его одолевали мысли, связанные с предстоящей работой в Болгарии. Мало создать проект будущего Собора – храма-памятника, во имя Святого Благоверного князя Александра Невского, в память Царя-Освободителя Государя Императора Александра Второго и во имя непреходящей дружбы славянских народов, – необходимо еще было разработать проект в деталях, внимательно изучить территорию, выбранную под строительство, все возможные, в том числе и климатические условия, подыскать строительный материал, желательно местный. Собственно его приезд в Родопы и был обусловлен этим. Вечером предстояла встреча Ивана Семеновича с генеральным консулом России в Восточной Румелии Александром Григорьевичем Сорокиным, встреча, которая могла бы прояснить многое. Помимо архитектора на нее были приглашены и представители местных властей и строительных фирм. Обещался приехать из Шипки и товарищ по академии Саша Томишко, возводящий храм у подножья Балкан.
И еще ему хотелось навестить семью юного друга Ванчо, в 20 верстах от Пловдива, который сейчас учится в Петербургском университете, и в течение месяца старательно помогал ему осваивать основы болгарского языка.
А главное, вот-вот должна была состояться в Софии официальная церемония подписания Договора на строительство Храма.
Но это еще предстояло… А пока, разудалая молодежь никак не хотела отпускать своего русского «братушку» Ивана. Неожиданно появились кружки, легкое болгарское вино, «сирене», – а попросту брынза, сдобренные возгласами: «На здраве! Русия! Хубаво! Христос Воскресе! Воистину Воскресе!»
Иван кружился в танце, забыв на время обо всем на свете:

– Пой, болгарка, пой, болгарка,
Раскружись в веселом хоро¹, –
От него не заскучаешь, –
Пляска лучше разговора.

Вот и я готов кружиться,
Взявшись за руки, по кругу,
Как же можно подружиться,
Не познав в огне друг друга!..

– Пой, болгарка, пой, болгарка,
Раскружись в веселом хоро,
Песня, может, лучше чарки,
Пляска лучше разговора…

Академику все же, в конце-концов, удалось продраться сквозь танцующую, поющую, гикающую толпу. Ему, вообще, приходилось все свои сорок с лишком лет продираться к тем или иным целям в жизни. Почему так? – нередко задавал он себе вопрос. – И сам же на него отвечал: «как-никак, мои предки из ярославской деревни «Дор», что как раз и означает «продираться» – Батюшка не отпускал на учебу, хотел, чтоб я пошел по его купеческим стопам, – пришлось самому зарабатывать себе на дорогу в Питер, чтобы поступить в академию: больше года обучал детей бронзовщика Андрея Егоровича Соколова рисованию, да и немало порадел для их Святого дела: по моим рисункам до сей поры изготавливаются подсвечники, канделябры… А всего лишь два года назад Соколовы были удостоены высшей награды – правом изображения на своих изделиях Государственного герба. – В их успехе и частичка моего труда…
Да и проекты не всегда воспринимались на «ура». Опять же проходилось продираться сквозь бюрократические препоны. Правда, немного легче стало после открытия памятника Пушкину в Москве, на Тверском бульваре², где пришлось выступать не только в роли архитектора, но и руководить всеми работами…

Зарисовка И.С. Богомолова

То, что именно его, Богомолова, проект болгары назвали наиболее удачным, явилось для Ивана Семеновича некоторой неожиданностью. По его глубокому убеждению, основную роль в этом сыграл генерал Скобелев. Именно по указанию Михаила Дмитриевича уже был построен в семьдесят девятом году близ Ямбола, одноименный храм Александра Невского.
Скобелев симпатизировал одаренному зодчему, приверженцу национального, русского стиля, в архитектуре, искусстве, да собственно, и во всем.
…И вот, он здесь, в Болгарии, в старом квартале старинного града Пловдива – Тримонциума, Филиппополя, на древней Тракийской земле, на самом высоком из обитаемых холмов. И это изумительное сочетание небесной голубизны с ярко розовыми, черепичными, тонами крыш, прикрывающих развалины некогда, похоже, величественного византийского храма, раскаляло в творце воображение, и ему уже нетерпелось, как можно скорее, взяться за дело, за труд… В белоснежной рубахе, с пиджаком через руку наперевес, с развивающейся на ветру шевелюрой, он, казалось, застыл у самого края скалы, завороженный сказочной панорамой города, окаймленного широкой, сверкающей на солнце, рекой Марицей.
…Подписание договора состоялось в Русском дипломатическом агентстве 1 мая 1884 года. Уже с раннего утра площадь, прилегающая к зданию, которую после закладки храма в 1882 году, в народе стали именовать «Александр Невский», была заполнена каретами, тарантасами и даже телегами. Как-никак памятник русской славы и братской дружбы сооружался на пожертвования. С апреля 1882 года по март 1884 года было собрано 519 тысяч 642 лева 11 стотинок, что составило примерно одну пятую часть от предполагаемых расходов.
У входа в «Русскую легацию» играли два оркестра, поочередно сменяя друг друга: военных музыкантов и оркестр народной музыки. Все ждали прибытия болгарского князя Александра Баттенберга. Почетный караул, составленный из русских офицеров и представителей национальной гвардии, вызывал у всех любопытствующих неподдельное восхищение. Вслед за военным министром князем Контакузеном прибыл министр просвещения Константин Иречек, который позже в своем дневнике запишет: «…здесь и архитектор Богомолов из Петрограда с планом церкви «Св. Александр», строительство которой обойдется в два миллиона левов…»
…Приезд Болгарского князя застал самого Ивана Семеновича склонившемся над чертежами в окружении членов комитета по сооружению храма и многочисленных гостей. Вопросы, вопросы, вопросы… Но архитектор, казалось, не слышит их и продолжает «колдовать» над проектом.
Внезапная суета мгновенно расставила всё и всех по своим местам. Появление князя Александра было встречено рукоплесканием. Однако, в нарушение дипломатического этикета, руководитель Болгарии направился прямо к архитектору и, улыбаясь, слегка коснулся его плеча.
Иван Семенович, продолжая держать в руке карандаш, в задумчивости обернулся, и только тогда, увидев перед собой князя, понял всю неловкость положения и, слегка поклонился, ища глазами русского посланника, словно хотел извиниться перед хозяином дома за свою бестактность. Но никто из присутствующих не придал этому значения, тем более, что князь Александр сделал жест рукой, как бы приглашая всех подойти ближе к столу:
– Господин посланник, господа. Я попрошу меня извинить, – мы еще успеем соблюсти, положенные в таких случаях, дипломатические формальности – впереди нас ждет историческое подписание еще одного документа, символизирующего дружбу наших народов – подписание соглашения о строительстве в Софии, нашей древней столице, храма в честь Святого Благоверного Князя Александра Невского и в память нашего незабвенного Царя-Освободителя, носящего это имя.
После мученической кончины Государя императора в Петербурге было принято решение: на месте его гибели воздвигнуть Храм. Я обратился к городскому главе с просьбой прислать снимки с представленных работ. Мой выбор, как и выбор нашего уважаемого Народного собрания, пал на проект, получивший почетный отзыв, присутствующего здесь господина Богомолова. Мы хотим, чтобы и наш Храм Святого Александра Невского был построен по образу и подобию конкурсного…
…После многочисленных речей состоялось подписание Договора. С болгарской стороны свою подпись поставил министр строительства общественных зданий и сооружений председатель Комитета по возведению Храма Тодор Икономов, с русской – академик архитектуры Иван Богомолов.
Первым пунктом записано: «Архитектор г-н Богомолов берет на себя обязательство подготовить подробный план Храма Св. Александра Невского, который будет построен в Софии, по образу и типу храма, который г-н Богомолов представил на конкурс для постройки храма в память мученической смерти Императора Александра Второго…».
«Оставаясь верным идее и общему характеру выбранного изображения г-н Богомолов обязуется придать Храму такие размеры и такие украшения, которые будут не только полно соответствовать местным условиям, но и в целом постройка обойдется не более двух миллионов левов», – было записано вторым пунктом.
Далее говорилось:
«План, который составит г-н Богомолов, будет состоять из следующих частей: а) из трех главных сторон фасадов – передней, задней и боковой; б) из 4-5 поэтажных планов; в) из 3-4 разрезов, – одного продольного и 2-3 поперечных; г) из одного генерального плана; д) из одного перспективного плана; е) из графического расчета устойчивости этого сооружения; ж) из подробной и полной сметы; з) и из одной пояснительной записки…».
Пункт четвертый: «План со всеми частями приблизительно должен быть готов не позже 6-8 месяцев со дня подписания настоящего Договора».
В пункте пятом говорилось, что «за труды по составлению плана Министерство должно заплатить г-ну Богомолову 8 тысяч рублей, из которых половина будет выдана наличными после подписания договора, а остальное – после предоставления документации».
Далее оговаривалась оплата командировочных, в случае, «если появится необходимость в личном присутствии г-на Богомолова при начале строительства…»
Пунктом седьмым отмечалось, что «доставленный от г-на Богомолова подробный план навсегда остается собственностью Комитета по построению Храма».
И, наконец, в пункте восьмом указывалось, что «Г-н Богомолов свободен ото всяких обязательств по руководству строительством Храма или наблюдением за таковым. Если такое наблюдение станет необходимым, министерство обязуется начать специальные переговоры с г-ном Богомоловым…».
Многочисленные корреспонденты и гости буквально завалили вопросами, как представителей Комитета, так и самого зодчего. Из ответов следовало, что русскому архитектору придется довольно часто посещать страну, а во время строительства практически постоянно находиться в Софии.
Назавтра, Ивану Семеновичу предстояло на время покинуть гостеприимную Болгарию. На родине зодчего ожидала не менее ответственная работа: завершение императорского павильона на Петергофском ипподроме, памятника композитору Мусоргсому на кладбище Александро-Невской лавры и, знаменитой впоследствии, «музыкальной решетки» у памятника Глинке в Смоленске. Ждало его и окончание строительства собственного дома, в Москве, на Якиманке, не говоря уже об обязанностях главного архитектора Гатчинского Николаевского сиротского института и многочисленных заказах на всевозможные проекты: от надгробий до роскошных особняков и величественных храмов…
И он надеялся, что, надолго хватит сил и таланта, чтобы осуществить свои замыслы, тем более, что ему выпала великая честь и ответственность – руководить возведением грандиозного Храма, который непременно станет символом верности, любви и дружбы двух народов – на века, – «от векове за векове»…
После официальной части торжественного приема его участники направились в «Славянскую беседу», где скрепили свой союз обилием восторженных слов, болгарской ракии и русской водки, которую в народе называли «слезой вдовы Поповой», а также знаменитым ланинским шампанским…³
…Провожали гостя, как официальные лица, так и простые жители города. Звучала музыка. Иван Семенович был растроган. Он понимал всю ответственность, которая ложилась на его плечи, и ему нетерпелось как можно скорее приступить к осуществлению исторических замыслов по сооружению Храма-памятника во имя Святого Благоверного князя Александра Невского, во имя вечной дружбы народов двух стран.

¹ Болгарский народный танец.
² Строительство трибун для публики на открытии памятника А.С. Пушкину в июне 1880 года стало последней стройкой Сергея Ивановича Шмелёва — отца писателя И.С. Шмелёва.
³ По имени его производителя Н.П. Ланина, редактора-издателя газеты «Русский курьер».

Некоторые архитектурные проекты И.С. Богомолова

Памятник гениальному композитору (скульптор А.Р. Фон Бок, архитектор И.С. Богомолов) М.И. Глинке создан на добровольные пожертвования в 1883-1855 гг. Бронзовая скульптура изображает композитора у пюпитра с дирижерской палочкой в руке. Оригинальная ажурная ограда памятника выполнена в виде нотных строк, на которых бронзовыми знаками записаны 24 отрывка из произведений Глинки. Критик В.В. Стасов отметил: «Подобной решетки нигде до сих пор не было в Европе. Она вся из нот, точно из золотого музыкального кружева». Торжественное открытие памятника состоялось 20 мая 1885 г. при большом скоплении народа. Среди присутствовавших были русские композиторы П.И. Чайковский, А.С. Аренский, М.А. Балакирев и другие. Два раза в день из динамиков, установленных вокруг памятника, в определенные часы звучат бессмертные произведения композитора. Памятник находится в городе Смоленске Памятник гениальному композитору (скульптор А.Р. Фон Бок, архитектор И.С. Богомолов) М.И. Глинке создан на добровольные пожертвования в 1883-1855 гг. Бронзовая скульптура изображает композитора у пюпитра с дирижерской палочкой в руке. Оригинальная ажурная ограда памятника выполнена в виде нотных строк, на которых бронзовыми знаками записаны 24 отрывка из произведений Глинки. Критик В.В. Стасов отметил: «Подобной решетки нигде до сих пор не было в Европе. Она вся из нот, точно из золотого музыкального кружева». Торжественное открытие памятника состоялось 20 мая 1885 г. при большом скоплении народа. Среди присутствовавших были русские композиторы П.И. Чайковский, А.С. Аренский, М.А. Балакирев и другие. 2 раза в день из динамиков установленных вокруг памятника в определенные часы звучат бессмертные произведения композитора. Памятник находится в Смоленске, в центре города — в саду им. М.И. Глинки.

© Copyright: Всеволод Кузнецов